Окружение сечина. Игорю Сечину Путин "готов простить все"! Продавец нефти: Сечин против Тимченко

Арест министра Алексея Улюкаева (справа) говорит об усилении влияния Игоря Сечина (слева) в кремлевском окружении Фото: EPA/UPG

Следственный комитет Российской федерации возбудил уголовное дело в отношении министра экономического развития РФ Алексея Улюкаева. Глава ведомства подозревается в получении взятки в размере 2 миллионов долларов за выданную министерством положительную оценку, позволившую "Роснефти" купить госпакет компании "Башнефть". , российский президент знал о готовящейся операции правоохранительных органов в отношении Улюкаева. По мнению российского оппозиционного политика Константина Борового, произошедшая ситуация - следствие противостояния в окружении Владимира Путина. Политик рассказал "Апострофу", что ближайший соратник Путина, глава "Роснефти" Игорь Сечин усиливает свое влияние и становится по-настоящему опасным для российского президента.

В этой ситуации все намного проще. Игорь Сечин расширяет область контроля. И это началось еще с ЮКОСа, когда Михаил Ходорковский на встрече с Путиным почти в открытую сказал, что у него Сечин вымогал 300 миллионов долларов за одно из месторождений. Закончилось это наказанием Ходорковского, его посадили, и вот тогда начала расти империя Сечина.

Сечин демонстрирует собственную силу, свою возможность влиять, в том числе, на решения президента. Тут важны последствия, а они очевидные - это чрезмерное усиление той империи, которую создал Сечин, находясь в ближайшем окружении Путина.

Я думаю, что Сечин победил, и это была довольно сложная победа, потому что многие аргументы, которые выдвигал Улюкаев против "приватизации" Башнефти, были разумными, основанными на законе, но Сечин, очевидно, ломает ситуацию. Кроме того, вопрос о налогообложении этой сделки был решен довольно грубым способом. Объяснения того, что с этой сделки не берутся налоги, состояло в том, что если взять налоги, то государство их потеряет. Абсурд, который перетекает из пропагандистской кампании в область экономики.

И вывод: Сечин очень усиливается. И я думаю, что это ясно не только Путину, но и конкурентам Сечина в окружении Путина. Следующими кандидатами на "людоедство" Сечина могут быть и Роттенберги, и кто угодно из окружения Путина. И сам он понимает, что Сечин, который теперь, как выясняется, контролирует и Следственный комитет, и другие государственные структуры, становится опасным.

Мне кажется, что в случае с Улюкаевым Путин предотвратит публичное разбирательство этого обвинения в коррупции. Потому что он последний человек, который заинтересован в том, чтобы в группе его окружения кто-то слишком усиливался, а Сечин начинает представлять серьезную опасность для президента, и, видимо, он это понимает. Данная ситуация была в какой-то степени тестом. А Путину необходимо поддерживать баланс сил внутри собственного окружения, а этот баланс будет очень серьезно нарушен усилением Сечина, который становится фигурой, не то чтобы равной Путину, но во всяком случае по влиятельности. Возникает параллельный институт власти. Вот сейчас этот институт - трон и диванные партии вокруг.

Чрезмерное усиление Сечина создает как бы два центра власти, но Путин вряд ли в этом заинтересован.

И мне кажется, что случившееся в некоторой степени произошло именно без Путина, потому что внутри этой кремлевской группы законы очень жесткие, там очень жесткое противостояние по мелочам, и это не первый конфликт либеральной группы с силовиками. Причем силовики сегодня представляли несколько конкурирующих партий - прокуратура Следком, Сечин. И они конфликтовали друг с другом, но сейчас благодаря таким семейным связям, через того же Чайку, Сечин чрезмерно усиливается. И сегодня для Путина, по существу, возник момент, когда главным его конкурентом становится именно Сечин. Такой ситуации до сих пор не было. Все-таки все остальные находились на равноудалении от Путина, а сегодняшняя демонстрация силы показала, что Сечин выделился из этой группы, и возникает новый центр власти, с которым всем в окружении Путина нужно считаться, возможно, в той же степени, что и с самим Путиным.

Первая сессия открывшегося 13 октября инвестиционного форума «ВТБ-капитала» «Россия зовет!» с участием руководителей всех ключевых финансово-экономических ведомств страны называлась «Обеспечение макроэкономической устойчивости, создание условий для экономического развития». И оказалась почти полностью посвящена спорам участников о нефтяном секторе. Возможно, присутствие главы «Роснефти» Игоря Сечина – спикера на инвестфорумах нечастого – определило в итоге основное содержание дискуссии. А возможно, наоборот, обеспечение макроустойчивости и развития теперь определяется в основном нефтяным сектором. Министр экономического развития Алексей Улюкаев с этого и начал, призвав коллег помогать нефтяному сектору: «Кто основной производитель value в нашей стране? Нефтянка. Что нужно сделать? Нужно помочь нефтяному бизнесу инвестировать».

«Мы в последнее время только нефтянке и помогали. Льготы если и давали, то в основном нефтяному бизнесу. Обездоленному, – в кавычках, конечно», – заметил министр финансов Антон Силуанов. Такая концентрация помощи была тактической ошибкой, считает он: чем больше помогать нефтянке, давая льготы, тем меньше ресурсов останется для других секторов.

Сечин свой ответ предварил уведомлением присутствующих о поручении организаторов форума: «Я должен оживить дискуссию. Постараюсь это сделать» – и зал сразу же оживился, зааплодировав. Есть несколько экономических моделей, заглянул Сечин в конспект: вот модель Минфина сводится к годовому бюджету и легенде о девальвационном доходе в экспортных отраслях, еще есть модель ЦБ, предложения Минэкономразвития – они наиболее реалистичны, одобрил Сечин, есть модели независимых экспертов. «Моделей много, роста нет», – заключил он. Хуже того – виртуальное начисление девальвационного дохода приводит к изъятию инвестиционного ресурса из системообразующих отраслей экономики, указал он Силуанову: «Эта ситуация была когда-то описана в Экклезиасте, где по аналогичному поводу сказано: кривое не может сделаться прямым, и то, чего нет, нельзя считать». Минфин предлагал изъять у нефтяников, получивших дополнительную прибыль из-за девальвации, 600 млрд руб. в бюджет 2016 г., но в итоге изъяли только 200 млрд.

Сокращение изъятий до 200 млрд руб. привело к повышению прогноза добычи нефти на 5 млн т, поддержал Сечина Улюкаев: «Я иногда удивляюсь логике моего друга Антона [Силуанова], - поведал он. – Мы хотим бюджетные доходы только в этом году или в следующем тоже хотим?» Улюкаев призвал найти баланс между интересами бизнеса и бюджета: «И я, Антон, гарантирую, что мы тогда сможем доходы федерального бюджета от нефтянки из года в год увеличивать».

«Экономика – это человек»

«Действительно, Игорь Иванович оживил дискуссию», – оценил Силуанов «слишком узкое понимание модели Минфина». Задача Минфина – больше средств оставлять компаниям, меньше изымая в бюджет, повторил он. А если бы не было «девальвационных изъятий», то пришлось бы увеличивать дефицит бюджета, т. е. больше занимать и изымать ресурсы у частного бизнеса, повышать ставки, объяснил он. Банки всегда готовы помочь Минфину с заимствованиями, тут же заверил глава ВТБ Андрей Костин, словно подтверждая опасения Силуанова: «Мы всегда рядом». И обратился к президенту «Русала» Олегу Дерипаске, которому модератор передал слово: «Пожалуйста, как Игорь Иванович, тоже оживите дискуссию». «Нет, мы так рисковать не можем», – вздохнул Дерипаска.

Но несколько замечаний есть, признался Дерипаска: «Я не уверен, что нужны сейчас инвестиции. Мне кажется, нужно разобраться вообще в экономической политике. Я так чувствую, что в ближайший год вряд ли мы придем к чему-то определенному. Это тоже хорошо: кого-то 30 лет водили по пустыне». Когда долларовый ВВП стремится к уровню 1998 г., на инвестиции лучше не рассчитывать, и занимать под 12% в валюте тоже никто не будет. “Ресурсы очень дорогие. Финансовая система – ростовщическая. Извиняюсь, вырвалось”, – глянул он на хозяев форума. “Пожалуйста, пожалуйста”, – подбодрил Дерипаску модератор сессии, первый зампред ВТБ Юрий Соловьев. Экономическая политика должна заключаться в поддержке спроса, заключил Дерипаска: нужно поддерживать не только крупные компании, но и их потребителей – малый и средний бизнес.

Гендиректор и основной владелец «Магнита» Сергей Галицкий выразился еще четче: «Рост [экономики] зависит от потребностей, а единица потребления в экономике – это человек». Увеличение продолжительности жизни приведет к росту спроса, но в это почти никто не инвестирует, указал он: например, пенсионные деньги могли бы пойти на инфраструктуру, снижая смертность на дорогах, но ими распорядились не так. «Я бы обратил внимание на то, как мы относимся к человеческой жизни, – посоветовал он. – Человеческая жизнь в XXI веке – это главный ресурс».

Выступление Галицкого очень порадовало, призналась председатель ЦБ Эльвира Набиуллина: «Иначе начало складываться впечатление, что вся наша модель – это сколько налогов взять с нефтяного сектора». Стало понятно, кому именно оживить дискуссию все-таки удалось.

Благо для Дерипаски

С Дерипаской Набиуллина согласилась в том, что спрос первичен, и не согласилась в том, что рост при высоких ставках невозможен: «Возможен». Доля кредитных ресурсов в инвестициях – 10-20%, основной источник – средства компаний; в первом полугодии прибыль компаний выросла на 40%, но они ее не инвестировали, констатировала она. Чтобы капитал пошел в те ниши, где есть спрос, нужна справедливая конкуренция, снижение административных барьеров и весь набор мер, «о которых даже скучно говорить», вздохнула Набиуллина: но без создания хорошего делового климата не будет экономического роста, как бы ни хотелось простых решений, заключила она, – это и есть ключевой вопрос экономической политики. Дерипаска согласился, что есть вещи похуже кабальных условий кредитования: «Что сейчас происходит в судебной системе – уже ни в какие ворота, это наибольший риск для ведения бизнеса – даже больший, чем высокие процентные ставки».

Государство не может инвестировать, а частный бизнес не хочет, перефразировал еще одну цитату модератор, резюмируя выступления бизнесменов.

ЦБ поддержит экономику снижением инфляции, заверила Набиуллина: «Чтобы инвесторы принимали осмысленные, просчитываемые решения в предсказуемых условиях». А стоит ли рассчитывать на пенсионные деньги, поинтересовался предсказуемостью модератор у Силуанова. «Рассчитывать, безусловно, стоит, – ответил министр. – Надеюсь, 2016 г. – последний, когда принимаем мораторий».

Взявший слово хозяин форума Костин тоже попытался оживить дискуссию, заявив, что кризиса нет, а кто считает иначе – либо молод и не помнит 1998 г., либо имеет короткую память: «Мы не ощущаем себя в кризисе». Банков вот только много – 774, хотя в 200 из них сосредоточено 97% активов банковского сектора – остальные его засоряют, возмутился Костин: «Банковский бизнес – это вам не булки печь!» С кредитованием у банков тоже проблем нет – была бы потребность, заявил он. «Но если сегодня малый и средний бизнес не востребован в стране, если для них нет поля деятельности – какой смысл кредитовать, это будут только невозвратные долги», – возразил он Дерипаске.

Набиуллина возразила Костину, что у малых банков есть своя ниша, и у ЦБ нет цели сокращать их количество – только недобросовестных игроков. «Для матери банковского сообщества каждое дитё одинаково любимо», – умилился Костин. «Ну да, а мы – падчерицы банковского сообщества», – мрачно заметил Дерипаска. Кризис, конечно, есть, возразил он Костину: санкции сильно исказили условия, доступ к рынкам капитала почти исчез. "Олег Владимирович - мой друг и очень хороший давний клиент, но лишение его доступа к рынку капитала - это благо для него, потому что сколько денег ему ни дай - он все их куда-то употребит”, – пожурил клиента Костин.

Пик кризиса

Вторая сессия была посвящена общению президента Владимира Путина с инвесторами. Он не стал выступать с речью, но более полутора часов отвечал на вопросы. Место ведущего занял Костин, доложивший президенту итог предыдущей дискуссии: «В целом сошлись, что ситуация в стране под контролем, политика понятная».

После того как выступили самые лучшие экономисты, финансисты и банкиры, вряд ли что-то можно добавить по существу, сказал Путин: «Весь смысл моего присутствия сводится к тому, чтобы сказать, что я их поддерживаю». Президент похвалил правительство и ЦБ за «высокий уровень ответственности, последовательности и способности добиваться результатов». Это тоже хорошая предпосылка для того, чтобы инвестировать в Россию, заключил Путин и напомнил, что в III квартале Россия получила чистый приток капитала впервые со II квартала 2010 г.: «Думаю, коллеги уже сказали». Но про сей факт лучшие экономисты, финансисты и банкиры упомянуть как-то забыли – то ли из-за споров о нефтянке, то ли просто из-за того, что приток был не совсем капиталом: он сформировался в основном за счет сокращения зарубежных активов российских компаний и банков, распродававших их для погашения долга в связи со сложностями его рефинансирования.

Пик кризиса в экономике если еще не пройден, то уже достигнут, сообщил Путин, ситуация стабилизировалась, экономика приспосабливается к новым условиям. Скромные прогнозы цены нефти – около $50/барр. – дают возможность концентрироваться на главной задаче, которую в таких условиях решать даже легче, чем при дорогой нефти, заявил Путин: «А задача эта – структурные изменения в нашей экономике».

На вопрос президента Siemens в России о перспективах участия в строительстве высокоскоростного движения Путин заверил, что высоко ценит немецкий бизнес, который «не шарахается из стороны в сторону в связи с политической конъюнктурой», но если доступ России к европейскому финансированию ограничен, то наилучшие перспективы участия – у Китая. Представителей ЮАР, напротив, беспокоило, что Китай активно инвестирует в Африку, а Россия – нет. Не надо бояться никаких инвестиций, успокоил Путин.

Инвесторов из США интересовало, может ли Россия ограничить свободу движения капитала и как сочетается очередной мораторий на пенсионные накопления с последовательной и долгосрочной экономической политикой. То, что накопления замораживаются не первый год, как раз говорит о последовательности политики, пошутил Путин. Это связано с нехваткой средств у пенсионной системы, объяснил он, пообещав, что в будущем накопительная система будет развиваться. По ограничению движения капитала никаких шагов не планируется, заверил Путин. Российский инвестор пожаловался на Костина, что тот не хочет кредитовать малый бизнес. «Не передергивайте!» - рассердился Костин. «Передергивайте, передергивайте», – разрешил Путин.

На просьбу прокомментировать заявление президента США Барака Обамы, что Россия теряет лидерство в Сирии, Путин сказал, что дискутировать об этом не собирается: «В Сирии может быть только один лидер – сирийский народ». Россия действует в строгом соответствии с Уставом ООН в отличие от «коллег во главе с США», действующих без резолюции Совбеза ООН и без приглашения сирийских властей, подчеркнул он. И к тому же действующих безуспешно, продолжил Путин: «Сейчас сообщили, что с самолетов доставляют свободной сирийской армии боеприпасы, амуницию, – где она, эта свободная сирийская? Если куда-то сбрасывают с воздуха – не попадет ли это все опять в руки ИГИЛ? Где гарантии, ведь только что это произошло!» Говорят – наши летчики наносят удар не по тем целям, не по ИГИЛ, продолжил он: «Мы проинформировали заранее руководство США – США никогда этого не делали, а мы впервые это сделали из уважения и желания наладить рабочий контакт. Теперь нам говорят: а) мы не готовы с вами сотрудничать и б) вы наносите удар не по тем целям. Мы попросили: дайте нам те цели, которые вы считаете 100% террористическими. Нет, мы к этому не готовы, был ответ. Мы подумали и задали еще один вопрос: тогда скажите нам, куда не надо бить. Тоже никакого ответа!» - возмутился Путин.

«Экономическая дискуссия продолжается», – попытался Костин призвать инвесторов держаться темы форума, но следующий вопрос тоже был про Сирию и ИГИЛ. «Может, все-таки к пенсиям вернемся?» – уже почти безнадежно предложил Костин залу, но следующий вопрос был про диалог с Турцией по Сирии. На вопрос об устойчивости перемирия с Украиной Путин ответил, что выполнение минских соглашений зависит не от России, а от США, Европы и Киева, но им легче переложить все проблемы на Москву. Путина, в отличие от ведущего, вопросы про политику не смущали, он отвечал охотно и дважды продлевал время на «последние три вопроса». И только самый последний из них оказался, наконец, про нефтянку и целесообразность ее поддержки. Путин примирил позиции Улюкаева и Силуанова: стремясь к диверсификации экономики, не надо подавлять эффективно работающую отрасль, заключил он.

Сергей Собянин (Фото: Владислав Шатило / РБК)

Высокие шансы сохраниться в качестве члена «Политбюро 2.0» есть у акционера банка «Россия» Юрия Ковальчука и мэра Москвы Сергея Собянина. Столичный градоначальник, по словам авторов доклада, — один из немногих членов ближнего круга Путина, кто имеет понятный проект () на весь период следующего президентского срока. Собянин является претендентом номер два на пост премьера, говорится в докладе.

Кто ослабнет

Позиции трех других членов «Политбюро» могут пошатнуться после выборов президента, прогнозируют авторы документа. Речь идет о главе «Роснефти» Игоре Сечине, спикере Госдумы Вячеславе Володине и бизнесмене Аркадии Ротенберге — у них могут возникнуть сложности с повесткой, «которую они могут предложить президенту». «Сечин, Володин и Ротенберг находятся в переходной зоне, есть риск их ослабления. Они могут перейти в статус кандидатов в члены Политбюро», — пояснил РБК глава «Минченко Консалтинг» Евгений Минченко.

«Сечин, на первый взгляд, находится на пике своего влияния», — пишут эксперты. Однако «напористый управленческий стиль» главы «Роснефти» формирует против него широкую элитную коалицию. В частности, предметом критики Сечина становится его выход за пределы собственной ответственности, финансовые результаты «Роснефти» и ее затратных международных проектов, возможные негативные последствия против АФК «Система» для инвестклимата в стране, говорится в докладе. К тому же министра экономического развития Алексея Улюкаева «стал примером нарушения негласных правил взаимоотношений». При этом силовой ресурс Сечина снизился, поскольку были уволены несколько близких к нему сотрудников СКР и ФСБ. Поэтому для него «вызовом становится выбор внутриэлитной стратегии и, возможно, создание коалиции, к чему ранее он не был склонен», — констатируют авторы доклада.

Пресс-секретарь «Роснефти» Михаил Леонтьев, к которому РБК обратился за комментарием, заявил, что люди, которые составляют такого рода рейтинги, обладают признаками «серьезного психического расстройства». «Я не знаю, есть ли расстройство у Минченко, но у меня есть сомнение в адекватности его прогноза. Это мания величия — расставлять людей по местам: этого я вычеркну, а этого повышу, а другого понижу», — сказал Леонтьев РБК. Что касается аргументации Минченко о причинах возможного снижения влияния Сечина после президентских выборов, то пресс-секретарь «Роснефти» назвал их надуманными. В частности, тезис о негативных последствиях иска против АФК «Система» для инвестклимата в стране «вызывает подозрения в корыстных помыслах со стороны автора рейтинга». «Человек без корыстных помыслов и в здравом уме утверждать такого не может. Значит, он или душевно расстроен, или корыстно настроен», — заключил Леонтьев в беседе с РБК.

Позиции еще одного члена «Политбюро 2.0», Вячеслава Володина, могут ослабнуть из-за того, что «фактическое слияние всех парламентских партий в единую правящую пропутинскую коалицию снижает влияние лидеров формально оппозиционных партий и значимость парламента как площадки, представляющей все общество», пишут эксперты. На момент сдачи заметки РБК не смог получить комментарий представителей Володина.

Наконец, третий член «Политбюро», который находится в зоне риска, Аркадий Ротенберг, длительное время выполнявший «функции коммуникатора с зарубежными экономическими элитами», может политически ослабнуть по следующим причинам. Его попадание в , общее охлаждение в отношениях России и Запада и «проблематичность новых проектов на восточном направлении создают для группы (Ротенберга) сложности с целеполаганием», гласит доклад. Представитель Ротенберга отказался от комментариев РБК, обосновав это тем, что бизнесмен не занимается политикой.

Кто усилится

У нескольких кандидатов в члены «Политбюро 2.0» есть шансы стать полноправными членами ближнего круга Путина после выборов, считают авторы доклада.

Антон Вайно (Фото: Михаил Метцель / ТАСС)

В первую очередь это глава кремлевской администрации Антон Вайно и его первый заместитель Сергей Кириенко. Вайно «становится одним из наиболее доверенных лиц президента и постепенно наращивает неформальное влияние и аппаратный опыт». Кириенко, по словам авторов доклада, имеет долгую историю отношений с Путиным, репутацию эффективного менеджера и обладает хорошим имиджевым потенциалом.

Возможность стать полноправными членами «Политбюро 2.0» есть еще и у главы Сбербанка Германа Грефа, руководителя Центра стратегических разработок Алексея Кудрина, вице-премьера, полпреда президента в Дальневосточном федеральном округе Юрия Трутнева, главы Нацгвардии Виктора Золотова. На роль фигуры из ближнего круга Путина может претендовать и глава Чечни Рамзан Кадыров — единственный из руководителей регионов, «обладающий самостоятельным силовым ресурсом и системой неформального экономического влияния в других регионах России».

Политолог Алексей Макаркин считает выделение «Политбюро 2.0» достаточно условным, и, по его мнению, достоверно спрогнозировать, кто уйдет, а кто останется в ближайшем окружении Путина, очень сложно. «Можно вспомнить 2007 год, когда премьер-министром был назначен Виктор Зубков, чего никто даже среди очень информированных людей не ожидал», — сказал он РБК. По мнению Макаркина, Путин будет принимать решение о том, кому уйти, а кому остаться в его ближайшем окружении, исходя из критериев полезности того или иного человека, причем по самым разным направлениям.

Макаркин не исключает, что, например, влияние Володина может возрасти, так как после выборов возникнет необходимость непопулярных реформ, и парламент должен будет больше коммуницировать с обществом. Возможное ослабление позиций Сечина эксперт объясняет активностью главы «Роснефти» и возникшей внутриэлитной коалицией против него. В то же время эта коалиция довольно ситуативная, о реальных позициях Сечина можно будет судить по исходу дела Улюкаева, считает эксперт.

Авторы доклада полагают, что модель «Политбюро 2.0» может сохраниться до электорального цикла 2021-2024 годов, хотя и его персональный состав, возможно, серьезно обновится. Внутри этой неформальной структуры формируются две широкие коалиции. Первая из них — «мобилизационная» (ВПК плюс силовики, с ядром из Чемезова, генпрокурора Юрия Чайки, Золотова и Шойгу) и вторая — «​​модернизационная» (либеральный блок правительства, частный бизнес, потенциальные участники — Медведев, Ковальчуки, Собянин, Кудрин, Греф).

Правительство, сформированное в мае 2018 года, после президентских выборов, по мнению авторов доклада, рискует стать правительством непопулярных реформ, в связи с чем шансы нового премьера стать преемником Путина будут невелики.

Другой вывод экспертов: при высокой вероятности сохранения Путиным хорошей физической формы вопрос о преемнике начнет реально обсуждаться в процессе подготовки парламентских выборов 2021 года. «Возможна проработка особого статуса Путина после его ухода с поста президента («русский аятолла»)», но многое будет зависеть от исхода выборов президента США в 2020 году, считают в холдинге. В то же время авторы доклада прогнозируют практически неизбежное дальнейшее ухудшение отношений с Западом, которое грозит провоцированием конфликтов по периметру России. Все это сдвинет «Политбюро 2.0» к «мобилизационному сценарию», заключают эксперты.

И Кадыровым издание приводит как пример противоборства серьезных игроков внутри Кремля и по всей России. По мнению журналистов, подковерная борьба между политическими тяжеловесами угрожает власти Владимира Путина сильнее, чем разоблачения оппозиционеров .

Другими примерами конфликтов внутри административной вертикали FT считает критику федерального правительства со стороны президента Татарстана Рустама Минниханова и калужского губернатора Анатолия Артамонова . Региональные администрации становятся менее послушными в связи с тем, что при низких ценах на нефть доходы госбюджета России сократились, отмечает издание.

Комитет по иностранным инвестициям в США (CFIUS) состоит из девяти членов кабинета министров, его возглавляет секретарь Казначейства США, комитет рассматривают последствия иностранных инвестиции в американские компании для национальной безопасности США. В 2016 году CFIUS дважды вмешался в транснациональные сделки по соображениям национальной безопасности США.

Сечин Президент России уже в 2018 году в результате свержения Путина.

Вероятно Сечин метит в президентское кресло вместо Путина в 2018 году. Но на пути у него - Медведев. И устранение окружения Медведева, а также перехват финансовых потоков - основа будущей комбинации Сечина против Медведева, а затем и Путина. Косвенно об этом говорится в материале “Карнеги-Центра”.

Первое же сообщение, полученное автором утром от бывалого источника - отставного высокопоставленного российского бюрократа, содержало в себе три слова, исчерпывающе объясняющих ночные события: «Нельзя. Трогать. Сечина». Но и без источников понятно, что дело, в котором публично замешана «Роснефть», так или иначе связано с этой фамилией.

Среди всех соратников президента Путина руководитель «Роснефти» Игорь Сечин имеет, вероятно, самую тягостную репутацию. Во-первых, он играет без правил, то есть разыгрывает оперативную или аппаратную комбинацию, а не договаривается, когда ему что-то нужно. Во-вторых, почти никогда не проигрывает, в том числе по той причине, что разыгрывает комбинации, а не договаривается. Когда в 2011 году Сечину было нужно остановить приватизацию «Роснефти» и других госгигантов, он сделал это одним письмом на имя премьера Путина. Когда спустя пять лет вышло так, что приватизация занадобилась самому Сечину, он пробил ее так же, как и остановил, - одним письмом на имя президента Путина. После письма Кремль якобы сменил гнев на милость и разрешил «Роснефти» купить акции «Башнефти». Правда, теперь получается, что, кроме письма, была еще и взятка, якобы полученная курирующим приватизацию чиновником в лучших традициях московского лоббизма, - небольшая сумма (примерно 0,04% от суммы сделки) за, как говорят опытные толкачи, «ноги и амортизацию ботинок».

Вопрос о сделках «Роснефти» и позиции правительства мы обсудим чуть ниже, а пока сосредоточимся на перечислении фактов и даже фактиков, которые помогут восстановить картину ночного происшествия.

Первое. Президент, как говорят, знал о мероприятиях в отношении Улюкаева. Знал с прошлого года, когда министром заинтересовались спецслужбы. Летом, перед тем как Улюкаева стали прослушивать, президенту снова доложили о его деле. Как говорит кремлевский сотрудник, президент Путин даже послал Улюкаеву сигнал, мол, остановись, что ты делаешь. В начале октября на форуме банка ВТБ, наблюдательный совет которого возглавляет Улюкаев, президента спросили, не был ли он удивлен тем, что правительство сначала сопротивлялось продаже «Башнефти» госгиганту под руководством Сечина, а потом внезапно отложило приватизацию, чтобы президент разрешил «Роснефти» принять участие. Ответ Путинавыглядит действительно двусмысленно: «Вы знаете, может быть, вам покажется странным, я сам был немного удивлен такой позиции правительства, но это действительно позиция правительства Российской Федерации, прежде всего его финансово-экономического блока».

Второе. Когда о деле Улюкаева узнал премьер Медведев, точно установить пока нельзя. На прошлой неделе он был в Израиле, но якобы уже был в курсе претензий к Улюкаеву. Знал ли он об этих претензиях в сентябре или октябре, неизвестно. Если не знал, то мы имеем дело с вполне сталинским по духу сюжетом: президент в курсе перспектив Улюкаева, но не предпринимает никаких мер, не предупреждает своего ближайшего соратника и с тяжелым, вероятно, сердцем наблюдает за тем, как ключевой игрок команды премьера роет себе могилу при содействии СК и компании, которую возглавляет другой ближайший соратник.

Третье. Куратор Улюкаева в правительстве первый вице-премьер Игорь Шувалов, судя по всему, ничего не знал о проблемах Улюкаева. Но, чтобы его вмешательство не помешало оперативным планам, министра задержали в тот момент, когда Шувалов был в командировке в Японии. Как говорит близко знающий Улюкаева чиновник из его ведомства, именно Шувалову Улюкаев, вероятно, звонил ночью, но не дозвонился.

Четвертое. Дело «Улюкаев против “Роснефти”», как говорят в аппарате правительства, может затронуть не одного, а двух или даже трех высокопоставленных фигурантов. Подчиненного Улюкаева - начальника Росимущества Дмитрия Пристанскова, юриста из Санкт-Петербурга и ставленника премьера Медведева. И, вполне вероятно, самого первого вице-премьера Шувалова. На всех распорядительных документах по приватизации «Башнефти» стоят их подписи, в том числе на акте оценки госпакета и черновике директивы «Роснефти».

«Экипаж» для либералов и не только

Примерно год или даже полтора года назад высокопоставленные чиновники стали замечать странную активность подозрительных личностей на мероприятиях (в том числе чисто светских, спортивных и даже благотворительных) с их участием. Ходили какие-то странные слухи о пропадающих документах, слежке, употреблялось загадочное слово «экипаж» (на жаргоне спецслужб - прикрепленная к конкретному человеку смена наружного наблюдения), менялись сим-карты, приобретались конспиративные квартиры и офисы.

Рассказать эту историю целиком и связно пока невозможно: говорить о ней с фактами в руках, наверное, смогут только историки спустя лет двадцать. Но из слухов и фрагментов можно составить некоторое подобие правдоподобной картины. После обострения отношений с Западом якобы силовики получили из Кремля команду негласно взять под колпак большинство высших чиновников страны: членов правительства, губернаторов, даже собственное силовое начальство и так далее. Часть громких арестов последних двух лет, опять же якобы, - это оперативные разработки, начатые по результатам этого наблюдения.

Выпустил ли президент Путин джинна из бутылки, поместив российскую элиту «под колпак»? Еще год назад, когда речь шла об арестах губернаторов Хорошавина и Гайзера, все выглядело так, будто нет. Будто все остается под контролем: за очень большими ребятами следят не чтобы не брали взятки друг у друга, а чтобы не спутались с нехорошими ребятами из Лэнгли. Никто не пострадает, ну, за исключением идиотов, покупающих сотрудницам индустрии развлечений «лексусы» по кредитной карте.

Но сегодня так уже не кажется. Если история, вернее, истории про слежку правда, то получается, что сегодня часть команды ФСБ, вероятно причастная к контрольным мероприятиям в отношении министров и госкапиталистов, сменив место работы, использовала эти мероприятия в своих целях. Важным участником задержания Улюкаева был глава службы безопасности «Роснефти» Олег Феоктистов, который до августа 2016 года работал замначальника Управления собственной безопасности ФСБ; по слухам, именно это подразделение «пасло» чиновников. Феоктистов - давний соратник Сечина, журналисты The New Times даже назвали однажды это его подразделение «сечинским спецназом».

Теперь получается примерно следующее. Кремль летом произвел в ФСБ несколько перестановок. Бывший начальник Феоктистова Сергей Королев стал начальником самого крупного главка - Службы экономической безопасности. Но своего зама Феоктистова он посадить в свое старое кресло не смог, вместо него начальником УСБ стал Алексей Комков. Феоктистов ушел в «Роснефть». «Роснефть» в лице Феоктистова, ФСБ (как говорят, именно Служба экономической безопасности) и СК провели фактически совместную операцию по задержанию федерального министра. Хотя министр, судя по всему, денег от «Роснефти» в руки не брал, а значит, вполне мог быть допрошен при менее драматических обстоятельствах.

СК давно потерял субъектность, и его участие в деле Улюкаева само по себе ничего не значит. Но смычка - теперь уже публичная и официальная - ФСБ и «Роснефти» выглядит серьезно и даже пугающе. Особенно на фоне мыслей о том, что еще и про кого еще из давних аппаратных соперников Сечина знают бывшие и нынешние сотрудники самой влиятельной спецслужбы страны и что они по этому поводу собираются делать.

Проклятый вопрос

Приватизация - медвежья ловушка для любого чиновника, который решил посвятить ей некоторую часть своего рабочего времени. Что пошло не так на этот раз? Почему министр, давший Сечину зеленый свет на покупку госпакета акций «Башнефти», оказался в кабинете следователя СК? Кажется, дело в том, что покупку «Башнефти» заинтересованные стороны понимали по-разному. Компания, возможно, как двухходовку, как пролог к покупке «Роснефтью» акций самой «Роснефти» с целью распределения этих акций среди менеджмента. Улюкаев и его куратор Шувалов - как одноходовку: купили, и хватит с вас.

Сразу после завершения приватизационных действий вокруг «Башнефти» чиновники заговорили о том, что покупка акций «Роснефти» самой «Роснефтью» - это временная мера, нужная, чтобы снизить дефицит бюджета уже в этом, 2016 году. Предложение правительства выглядело так: одобряя директивы на выкуп акций самой компанией, оно одновременно накладывает на «Роснефть» обязательство (юридические формы обязательства обсуждались до нынешней ночи) до 1 июля или 1 сентября 2017 года перепродать купленный пакет инвесторам - российским, китайским, индийским; каким-нибудь инвесторам, среди которых не будет руководства компании. Компании это, кажется, не очень нравилось: защищая идею оставить акции у компании, источники говорили о бонусах для менеджеров и лучших западных практиках. Задержание Улюкаева - серьезный аргумент в пользу схемы с бонусами, а не с перепродажей. Даже если все эти события формально никак не коснутся первого вице-премьера Шувалова, понятно, что моральных сил сопротивляться бонусам в пользу пула инвесторов у него не будет.

Приватизация до сегодняшнего утра была похожа на важный, возможно, самый важный проект правительства Медведева. Бюджетные аргументы, кризис, санкции сдвинули с мертвой точки этот воз, который Игорь Сечин загнал в тупик, еще когда работал вице-премьером по промышленности и ТЭК. Дело Улюкаева возвращает воз обратно - в тупик. А также ставит перед премьером и его соратниками довольно неприятный вопрос: правильно ли они понимают текущую политику?

До сегодняшнего дня казалось, что правительство - издерганное внутренними конфликтами, не консолидированное, медленное и неэффективное - все же является главным душеприказчиком того, что условно можно назвать «реальным наследием президента Путина», то есть распорядителем крупнейших кусков собственности. Премьер снял с должности главу РЖД Владимира Якунина, подвинул некоторых других игроков калибром поменьше, при этом сохраняя относительно мирные отношения с силовиками. Когда летом речь зашла о новом главе таможни (кстати, тоже в связи с коррупцией), Медведев, по словам двух источников, первым сказал, что кандидата нужно согласовать в Совбезе, но так, чтобы этот кандидат сработался с Минфином. Главой ФТС в итоге стал силовик со стажем Владимир Булавин.

Выходит, все было зря? И лучше бы Якунин сидел на своем месте, а Улюкаев - на своем?

Мужчины на грани нервного срыва

Неопределенность вроде бы стала нормой для высших чиновников. Еще два года назад они начали привыкать к зигзагам внешней политики, полному отсутствию стратегических приоритетов в работе, решению вопросов в режиме «пока так, а до потом не все доживут». Эта неопределенность разбила старые большие коалиции - силовиков, либералов, государственников - на мелкие анклавы, часто ситуативные, спонтанные. И к этому тоже все постепенно привыкли. Если Россия сегодня дружит с Турцией, завтра - чуть ли не воюет, а послезавтра снова дружит, то какая, к черту, командная этика помешает Ивану Ивановичу сегодня дружить с Петром Петровичем, а завтра воткнуть старику Петровичу нож в спину.

В таком состоянии система с большими проблемами, но могла доковылять до выборов 2018 года. Пусть хаос, но управляемый, шутили игроки. Весной стало понятно, что хаос превращается в неуправляемую войну всех против всех, в которой выигрывают не большие батальоны, а слаженные диверсионные команды, вроде той, что получилась у Игоря Сечина и бывших и нынешних сотрудников ФСБ.

Пока либералы пишут либеральные планы, технократы занимают кабинеты в Кремле и тоже пишут планы, входя в курс дела, Сечин и небольшая группа сотрудников ФСБ, которую, к слову, ни в коем случае нельзя отождествлять с силовиками в целом, делает политическую работу за всех остальных. Решает, кто будет владеть крупнейшей нефтяной компанией страны, кто будет работать в правительстве, кто спасется в процессе транзита, а кто утонет. Противопоставить этой группе сегодня нечего, это видно даже невооруженным инсайдом глазом. Премьер держится от «дела Улюкаева» так далеко, как только возможно, вице-премьеры в шоке, министры трясутся, Кремль загадочно молчит.

Ситуация выглядит так, будто в сегодняшней российской политике есть два потока. В одном еще обдумывают контуры транзита, обсуждают вопрос о будущем Конституции, решают, может ли политика Кремля снова стать инклюзивной по отношению к интеллигенции и либералам. В другом действуют, а не говорят. Уже сегодня присваивая себе наследие, о котором другие пока даже боятся думать. В ближайшее время на доске должны появиться фигуры, которые смогут повернуть новый сюжет в пользу президента, иначе он сам рискует в нем не удержаться.