Праведный старец Николай (Гурьянов). Гурьянов, николай алексеевич Старец николай остров

Ответы Богослужения Школа Видео Библиотека Проповеди Тайна ап.Иоанна Поэзия Фото Публицистика Дискуссии Библия История Фотокниги Апостасия Свидетельства Иконы Стихи о.Олега Вопросы Жития святых Книга отзывов Исповедь Архив Карта сайта Молитвы Слово батюшки Новомученики Контакты
ВОПРОС №1:

20 января 2011 г. 18:09 пользователь qwert sergey написал:

Здравствуйте, о.Олег.
Пишет вам Сергей из Москвы.
У меня возник вопрос по вашему ответу на вопрос №1597 - про старца Николая Гурьянова. Вы написали, что он бывший охранник советских лагерей, но ведь он сам сидел в лагерях сталинских с 1931-1942гг. и был противником сергианства и Декларации 1927 года. Откуда вам известно, что он был охранником в сталинских лагерях?
Спаси Вас, Господи!

Сергей. Москва
ОТВЕТ ОТЦА ОЛЕГА МОЛЕНКО:

Сергей, откуда у вас такие сведения, что Николай Гурьянов был противником сергианства и Декларации 1927 года? Даже в Википедии в статье, составленной его сторонниками и почитателями , изложена совсем другая биография этого "старца". Приведу выдержку из неё:

"Окончил Гатчинский педагогический техникум, учился в Ленинградском педагогическом институте, откуда был исключён за выступление против закрытия одного из храмов. В 1929-1931 преподавал математику, физику и биологию в школе, служил псаломщиком в Тосно. Затем был псаломщиком в Свято-Никольском храме села Ремда Середкинского района Ленинградской (теперь Псковской) области. Был арестован, находился в ленинградской тюрьме «Кресты», отбывал заключение в лагере в Сыктывкаре Коми АССР. После освобождения не смог получить прописку в Ленинграде и преподавал в сельских школах Тосненского района Ленинградской области.
Во время Великой Отечественной войны не был мобилизован в Красную армию, так как покалечил ноги на тяжёлых работах в лагерях. Находился на оккупированной территории. 8 февраля 1942 был рукоположен (целибатом, то есть в безбрачном состоянии) в сан диакона митрополитом Сергием (Воскресенским), находившимся в юрисдикции Московской Патриархии. С 15 февраля 1942 - священник. В 1942 окончил богословские курсы, служил священником в Свято-Троицком женском монастыре в Риге (до 28 апреля 1942). Затем, до 16 мая 1943 являлся уставщиком в Свято-Духовском монастыре в Вильнюсе" .

Поражает малый объем информации о самом почитаемом "старце" в РФ, который жил рядом с нами. В этой статье видна напряженнейшая попытка людей, желающих разыграть искусственно созданный "авторитет" лжестарца, выправить его биографию. Для этого они сообщают минимум. Впрочем для внимательного взгляда и этого достаточно. Посмотри внимательно и ты. 24 мая 1909 года в "купеческой семье" рождается еще один сын - Николай. У него было еще три брата, старший и двое младших. "Старший брат, Михаил Алексеевич Гурьянов, преподавал в Санкт-Петербургской консерватории; младшие братья, Пётр и Анатолий, также обладали музыкальными способностями. Все трое братьев погибли на войне. Мать, Екатерина Стефановна Гурьянова, долгие годы помогала своему сыну в его трудах, скончалась 23 мая 1969, похоронена на кладбище острова Залит. Отец, Алексей Иванович Гурьянов, был регентом церковного хора, скончался в 1914". Как видим, в их роду нет священнослужителей и монахов. Странное несочетание звучит в словах "Родился в купеческой семье" и в перечислении членов этой семьи, среди которых нет ни одного, кто бы занимался купеческим делом. И это только первая грубая нестыковка в биографии "старца".

Мы видим, что его семья скорее была семьей музыкантов и преподавателей. Музыкальными способностями обладали отец Николая и братья его. Преподавали сам Николай и его старший брат Михаил. Если Михаил преподавал в консерватории столицы Российского царства (крутая карьера для купеческого сына), то Николай подался преподавать другие науки - физику, математику и биологию. Как видим, он был самым продвинутым в образовании среди членов своей семьи. Но и с этой стороны в его биографии есть явные ляпсусы. Очень трудно преподавателя привязать к церковной жизни. А ведь преподавал он не при царе батюшке, а при советской власти, в раннее правление Сталина. Биографы указывают, что сперва Николай окончил Гатчинский педагогический техникум, а затем учился в Ленинградском педагогическом институте(уже был советский город Ленинград, а не Петербург). Сроки окончания этих учебных заведений и качество сдачи экзаменов не указываются. Приходится вычислять самим. Если даже предположить, что в техникум Николай поступил в возрасте 16 лет, то выходит, это было в 1925 году, т.е. уже после смерти Ленина и захвата власти в партии и стране Сталиным. И вот здесь начинаются удивительные вещи: будущий "святой" старец, столп "духовности" "МП", с детства церковный человек (отец регент церковного хора) принимается в советский институт да еще в педагогический в 1929 году!

После известных на всю страну слов советского идола Ленина "учиться, учиться, учиться" вся система образования находилась под тщательным партийным контролем и контролем ЧК-НКВД-ГПУ-КГБ. Чтобы стать советским преподавателем и преподавать советским школьникам и студентам надо непременно было быть своим для советской власти. Для этого все студенты обязательно привлеклись в так называемый Комсомол или в ряды коммунистической партии. Безпартийные к высшему образованию не допускались. А если учесть, что Николай Гурьянов учился не где-то в Замухранске, а в революционной столице и втором городе СССР, то можно понять, какую проверку со стороны советских спецорганов он прошел. В те времена - времена грубого и оголтелого атеизма - когда сотни тысяч верующих людей уничтожались в расстрелах и лагерях за малейшее проявление веры или противление советской власти - схватить, расстрелять и засадить человека на многие годы в лагерь могли за нательный крестик или обручальное кольцо. Из факта обучения Николая Гурьянова в Ленинградском педагогическом институте в конце 20-х годов можно сделать вполне достоверный вывод, что на то время он был вполне сознательным советским человеком, который помышлял лишь о карьере советского преподавателя в советской системе образования. История партии большевиков, история "великой октябрьской революции", марксистко-ленинская философия, материализм, дарвинизм, атеизм были обязательными предметами в советских вузах. Казалось бы, случайно попавшего не в свое место молодого студента, "по-настоящему" верящего в Бога, должны были сразу изобличить, как врага советской власти и советского народа, при первом же его осенении себя крестным знамением или беседе о Боге. Но этого не произошло. Тогда казалось бы, что сам "святой", оказавшийся не в том месте и в не то время, должен был бы уйти из института по причине внутреннего несогласия с доктринами атеизма, коммунизма, материализма и дарвинизма. Но этого не происходит. Вы можете себе представить советского студента, который после пары лекций об атеизме или дарвинизме бежит во времена лютых и открытых гонений в ближайший храм отмаливать свой грех? Такое "заигрывание с Боженькой" коммунисты могли позволить только всемирно известному и работающему на них ученому Павлову, но никак не студенту их педагогического института.

Однако мифотворцы, писавшие биографию "старца" Гурьянова, без всякого страха "лепят горбатого", сообщая нам, что, дескать, "старец" Николай "был исключён за выступление против закрытия одного из храмов" . Оказывается, вся вера и вся церковность будущего советского старца проявилась в годы открытых гонений на веру и верующих лишь один раз при выступлении его против закрытия одного из храмов. Значит, закрытие всех других храмов, массовые расстрелы и аресты верующих, монахов и священнослужителей его не волновали и против этого он не выступал. Как же он мог выступить против закрытия одного храма? Прийти в деканат и сказать "ай-яй-яй, как нехорошо"? Или письмо написать в органы или в ЦК партии? Или стать у храма на паперти и кричать: "Что вы делаете? Не закрывайте храм! Советские студенты не могут жить без богослужений!" Как именно выступил против закрытия храма Николай нам остается только гадать (если такой факт вообще имел место и его не выгнали за нечто другое). Но удивительно то, что после отчисления Николая из института по приверженности религии поверженного строя и по неблагонадежности его к советской власти (что и хотят насадить в сознании читателей его биографы) он, не имея диплома об окончании педагогического института и находящийся под надзором НКВД, спокойно преподает в 1929-1931 в советской школе математику, физику и биологию, при этом совмещая это советское преподавание со службой псаломщика в Тосно. Здесь уж, как говорится, "отдыхает" всякая научная фантастика! Напрашивается страшный вывод: чтобы советскому студенту советского педагогического института города Ленинграда не быть репрессированным за выступление против закрытия храма - чтобы этому студенту преподавать с 1929 по 1931 год в советской школе без диплома - чтобы ему при этом совмещать преподавание в советской школе со службой псаломщика в одном из немногих не закрывшихся еще храмах - кем надо ему быть? Правильно поняли! Ему надо быть всего-навсего ПРОВОКАТОРОМ и ШТАТНЫМ или ВНЕШТАТНЫМ СОТРУДНИКОМ ОГРАНОВ НКВД!

В это время существовала советская сергианская церковь, полностью находящаяся под контролем спецслужб советской власти. Чтобы этот контроль был надежным, НКВД надо было иметь своих агентов и сотрудников внутри нее. К такой работе привлекались люди образованные, имеющие познания в церковных делах и богослужениях. Николай Гурьянов и был таким подходящим человеком. Вот почему ему было позволено после преподавания в советской школе служить псаломщиком в храме. Но готовили его спецорганы к более серьезным делам. Чтобы это увидеть, достаточно внимательно посмотреть на сообщения биографов "старца" о его церковной карьере. Сначала ему позволяют уйти со школы и заняться только делами в церкви: "Затем был псаломщиком в Свято-Никольском храме села Ремда Середкинского района Ленинградской (теперь Псковской) области" . Затем идет миф о его аресте и отсидке: "Был арестован, находился в ленинградской тюрьме «Кресты», отбывал заключение в лагере в Сыктывкаре Коми АССР. После освобождения не смог получить прописку в Ленинграде и преподавал в сельских школах Тосненского района Ленинградской области" . Удивительно скупые строки об этом периоде жизни "старца". Мы сейчас не можем узнать, что и как было на самом деле, но можем лишь догадываться по результатам и по тем процессам, которые происходили тогда.

Не секрет, что для раскрутки арестованных членов катакомбной церкви нужны были подсадные квалифицированные кадры, работающие на ВЧК-НКВД. Такие кадры были и внедрялись посредством создания для них "легенды" ложным арестом и ложной отсидкой в тюрьме. Такие кадры были очень ценными, ибо им искусственно создавался ореол "святости", "мученичества" и "исповедничества", чтобы легче было открывать умы и сердца верующих людей и выведывать нужную НКВД информацию. Похоже, что таким подсадным агентом и был Николай Гурьянов. Вот почему и пишется, что он "находился" в тюрьме "Кресты", а не сидел или пребывал в заключении. Подобным агентом, "отсидевшим" срок, был, например, писатель Александр Солженицын и многие другие. Обратите внимание, что ни сам "старец", ни его сторонники не сообщают важнейших деталей о сидевшем в советском Гулаге верующем человеке: за что он был арестован, по какой статье сидел и судился, как вел себя во время допросов, судебных заседаний, в камере и в бараке лагеря. Всё это покрыто полным мраком. Видно, этот мрак уж очень кому-то выгоден. Однако имеется информация о том, что на самом деле Николай Гурьянов не сидел в лагерях Коми АССР, а служил там охранником и стукачем. Я не помню источник этой информации и нет возможности ее подтвердить, так же, как и опровергнуть, но по предоставленному мной раскладу такой факт вполне вписывается в биографию "старца" от НКВД. Почему бы дальновидным главарям НКВД не послать своего сотрудника послужить в лагере, и при этом создать ему легенду "мученика" и "исповедника" веры, чтобы затем заслать внутрь церкви. К 1941 году сотрудник НКВД Николай Гурьянов прошел все этапы его "легенды" и был готов к несению службы в церковной среде.

Теперь надо было срочно сделать ему карьеру священника. И это делают и как делают! Началась война СССР с Гитлеровской Германией. Николай был призывного возраста, и его надо было как-то "отмазать" от посылки на фронт. Для этого придумали версию с якобы поврежденными в лагере ногами: "Во время Великой Отечественной войны не был мобилизован в Красную армию, так как покалечил ноги на тяжёлых работах в лагерях" . Эта строчка говорит нам, что к началу войны Николай находился в СССР и якобы мог быть призван на фронт. Но это ложь! Люди, по-настоящему сидевшие за православное исповедание, считались в СССР антисоветчиками и были неблагонадежными. Таким людям никто не доверял оружие и службу в регулярных частях Красной армии. Почему же биографы не указали, что причиной неотправки Николая на фронт были его неблагонадежность и судимость за веру, а сослались на "покалеченные" ноги? Потому, что это была действующая "легенда" НКВД, которую Николай никак не мог обойти. Не продумали органы и то, что факт покалеченных ног препятствует не только службе в армии, но и служению священника. Ведь священник все время служит на ногах своих. Николай Гурьянов прожил 93 года и все эти годы он был, стоял, ходил и служил на "покалеченных" в лагере ногах. Сами же неверующие сотрудники НКВД не могли написать причиной отказа веру и отсидку за неё, которой на самом деле не было.

Здесь встает вопрос - куда же отправить своего подготовленного сотрудника в дни начавшейся войны. Ответ напрашивается сам собой - на ту территорию, которую оккупируют немцы. Биографы "старца" скупо сообщают: "Находился на оккупированной территории" . Где находился, в какое время находился, как туда попал - догадывайтесь сами. А ведь Николай Гурьянов попал на оккупированную территорию, не оставаясь дома, а переместившись в захваченную накануне войны Прибалтику. Именно там ему было указано делать церковную карьеру. Как простой псаломщик после сталинских лагерей может попасть в Прибалтику, где у него никого нет, и вдруг стать священников - понять невозможно. Но это факт!

Биографы сообщают о начале карьеры "старца" так: "8 февраля 1942 был рукоположен (целибатом, то есть в безбрачном состоянии) в сан диакона митрополитом Сергием (Воскресенским), находившимся в юрисдикции Московской Патриархии" . Вот так выходит: приезжает из советских лагерей в оккупированную немцами Прибалтику молодой 33-х летний и никому здесь неизвестный человек, и его сразу в начале февраля 1942 года рукополагают в диаконы! Сообщение о том, как он стал священником, можно по категории краткости отослать в виде рекорда в так называемую книгу Гинесса: "С 15 февраля 1942 - священник" . Казалось бы, священник на оккупированной немцами территории, да еще пострадавший за веру в сталинских лагерях, не должен иметь никакого отношения к СССР и советской церкви. Но нет! НКВД умудряются сделать "врага советской власти" священником именно советской сергианской церкви! Правда, в своем сообщении биографы "старца" показали свое незнание истории и невежество, указав, что рукоположивший во священники Николая Гурьянова митрополит Сергий (Воскресенский) находился в юрисдикции Московской Патриархии. Дело в том, что сама "Московская Патриархия" появилась лишь в сентябре 1943 года, так что в феврале 1942 года в ней могли находиться только сотрудники НКВД, которые знали о скором ее устроении. Как бы там ни было, фактом остается то, что рукоположил Николая Гурьянова во священники митрополит Сергий (Воскресенский), который подчинялся Сергию Страгородскому и начальству НКВД -

Вы спросите откуда я это знаю? Я отвечу - из указания биографии митрополита Сергия (Воскресенского) в Википедии: "Содействовал внедрению двух молодых офицеров НКВД в круг церковников, сотрудничавших с немцами на оккупированной территории" . Эта информация взята из интересного источника - книги: Судоплатов П.А. Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930-1950 годы. - ОЛМА-ПРЕСС, 1997. Возникает вопрос: уж не был ли Николай Гурьянов одним из тех молодых офицеров НКВД? Спросить у митрополита мы не можем - его убили. Неизвестно кто, при странных и невыясненных обстоятельствах: "Убит 28 апреля 1944 года по дороге из Вильнюса в Каунас. Согласно большинству известных источников, убийство совершено нацистами, каковая версия утвердилась в советской, западноевропейской и современной российской историографии. Версия об убийстве Экзарха партизанами не имеет каких-либо документальных подтверждений и основывается исключительно на единственном свидетельстве рижского священника Николая Трубецкого со ссылкой на рассказ встреченного им в заключении бывшего партизана. Существует точка зрения, что митрополит Сергий был убит дружинниками бывшего латвийского президента Карлиса Ульманиса" . Нам ясно то, что НКВД он был уже не нужен.

Зато карьера пришельца и чужака Николая Гурьянова в годы войны идет в оккупированной немцами Прибалтике успешно: "В 1942 окончил богословские курсы, служил священником в Свято-Троицком женском монастыре в Риге (до 28 апреля 1942). Затем, до 16 мая 1943 являлся уставщиком в Свято-Духовском монастыре в Вильнюсе" . Казалось бы, чем лучше дела у священника на оккупированной немцами территории, тем хуже ему будет после ее "освобождения" советскими войсками. Но "старец" Николай почему-то не боится советской власти и не уходит вместе с отступившими из Прибалтики немцами. Он как-то весьма легко перекочевывает из времени немецкой оккупации в 1943 году во время советской оккупации Прибалтики: "В 1943-1958 - настоятель храма святого Николая в селе Гегобросты Паневежиского благочиния Виленско-Литовской епархии. С 1956 - протоиерей" . При советской власти священник, служивший при немцах, становится протоиереем! "Чудеса" да и только!

При этом "старец", служащий в Литве, не прерывал свои связи с Ленинградом: "Во время служения на приходе в Литве о. Николай заочно получил богословское образование в Ленинградской духовной семинарии и Ленинградской духовной академии" . Дальше Николая Гурьянова было решено держать в качестве "старца", влияющего на события внутри "РПЦ МП": "С 1958 служил в Псковской епархии, был назначен настоятелем храма св. Николая на острове Талабск (Залита) на Псковском озере, являлся им бессменно до самой кончины" . Интересно отметить и тот факт, что остров, на котором в качестве "старца" дослуживал агент НКВД Николай Гурьянов, "называли «Талабским» или «Залитским» (по прежнему названию острова, который был переименован в советские время в честь местного безбожника-большевика Яна Залита). Самого же Гурьянова называли Залитским "старцем", т.е. старцем в честь большевистского безбожника Залиты! Что же, вполне точное название для сотрудника НКВД, много сделавшего для процветания советской власти и советской её церкви.
ВОПРОС №2:

21 января 2011 г. 7:25 пользователь qwert sergey написал:

Здравствуйте, о.Олег.
Пишет вам Сергей из Москвы.
Прочитал ваш ответ предыдущий, спасибо за столь быстрый ответ, думал что долго ждать придется ответа. Хочу спросить по поводу Николая Гурьянова - в видео на youtube.com смотрел - там вообще говорят в отрывке одного из фильмов, что он был Архиерей, что у него была Великая Схима и что он был схиепископ. Не знаю, правда или нет? Что вы думаете по этому вопросу? И еще вот такое у меня сильное недоумение и смущение насчет того, что старец Николай Гурьянов мог быть охранником сталинских лагерей. Это по предыдущему вопросу. На видео в yotube.com о.Николай Гурьянов говорит о святости св.муч.Григория Нового, благословляет его образом посетителя и с великим почтением и любовью говорит о Святых Царственных Мучениках, при этом высшая иерархия МП не канонизировала св.муч.Григория. И такое впечатление у меня, что высшая иерархия МП негативно относится к св.муч.Григорию, а Святых Царственных Мучеников, видимо, канонизировала МП в связи с какими-то своими интригами и под давлением того, что народ почитает Святого Царя и его Семью. Так вот у меня в чем смущение состоит - в в том, что и вы, и о.Николай Гурьянов почитаете св.муч. Григория. Сердце мое лежит и к вам, и в то же время вижу доброту о.Николая и его благоговение перед Царской Семьей и св.муч.Григорием. И вы тоже чтите подвиг Святой Семьи Царской и св.муч.Григория. И теперь вот я в недоумении и смущении, а в одной из ваших проповедей слышал, что недоумения и смущения надо разрешать, так как враг бьет через это и подрывает доверие к духовному отцу. Хоть я и не ваше духовное чадо, но мое сердце тянет к вашим словам и проповедям и не примите за лесть с моей стороны, но так как вы говорите проповеди и отвечаете на вопросы посетителей вашего сайта я еще не встречал ни у кого. И тем больше мое смущение ведь и о.Николаю Дух Святой открыл святость св.муч.Григория, иначе как бы он мог почитать его? Вот, например, я и не знал ничего про св.муч. Григория, и если бы не вы, и не о.Николай, и не интернет, то, наверное бы, и не узнал ничего. Вразумите, пожалуйста, меня и развейте эти мои недоумения, помолитесь обо мне, не имеющем дерзновения перед Богом.
Спаси Вас Господи!

Сергей. Москва
ОТВЕТ ОТЦА ОЛЕГА МОЛЕНКО:

Мир ти, Сергей!

Меня как раз меньше всего смущает прошлое человека. Ведь у благоразумного разбойника в прошлом был путь разбойничеств - грабежей, убийств и насилия. Савл в прошлом гнал Церковь Христову, а Петр - трижды отрекся от Христа. Равноапостольная Мария Магдалина в прошлом - одержимая семью бесами блудница. и т.д. и т.п. Прошлое имеет значение лишь при его сравнении с настоящим и концом данного человека. Если, например, разбойник остался разбойником и умер в разбое, а гонитель Церкви остался таким всю жизнь и умер с этим, то они будут судиться Богом за свое прошлое, за все дела, слова и помышления. Но если человек покаялся за свое прошлое, отрекся от него, принес плоды покаяния и плоды добродетелей, взращенных взамен страстей - то он будет прощен за прошлое и похвален за текущее.

К сожалению, с Николаем Гурьяновым произошло то, что называется "вхождением в роль". От многих лет пребывания в одной и той же роли "благочестивого" и "любвеобильного" "старца" он вошел в эту роль и сам стал верить, что он таков! Признание им святости Григория Нового или царской семьи не говорит в его пользу. "Митрополит" Иоанн Снычев, тоже был патриот и монархист, однако это не мешало ему, например, благословлять действия современных колдунов. Прелесть тем и страшна, что принимает ложь за истину и смешивает свет со тьмой, сладкое с горьким, святость с демонизмом. Ведь Гурьянов признал не только святость Григория Нового, но и царя Иоанна Грозного! Если по признанию святости Григория Нового еще ничего определенного о человеке сказать нельзя, то по признанию "святости" Иоанна Грозного или Сталина можно наверняка судить, что человек находится в жутком обольщении.

Но есть самый надежный путь определения качества человека, который выдает себя за Божьего служителя или пророка. Этот путь указал нам Сам Господь Иисус Христос. Сказал Он нам о нем в кратких словам: судите по плодам - Мф.7 « 20 «Итак по плодам их узнаете их» .

Посмотрим на плоды служения "старца" Николая Гурьянова и сравним их с моими плодами. Признание святости какого-то лица, соответствующее действительности, не может быть плодом признавшего человека. Ведь у такого признания могут быть различные причины и мотивы. Бесы тоже отслеживают настроение в церковной среде и учитывают его. Поддерживая, например, движение (для прикрытия и доверия им, бесам) за реабилитацию святого Григория, они, вместе с тем, распространяют идею святости царя Иоанна Грозного, чем и перечеркивают значение почитания святого мученика Григория Нового. Человек, почитающий святым и того, и другого, не спасется.

А где же плоды многолетней жизни и многолетнего служения в священном сане (насчет епископства Гурьянова даже в среде "МП" знают, что это позднее сочинение некоторых его сторонников, которые пытаются на его дутом авторитете создать свой порочный "капитал")? Он прослужил священником 60 лет! Я - 18 лет. Где его проповедь? Где его богословские труды? Где труды о подвижничестве, нравственности, покаянии, молитве и т.д.? Ведь он же педагог по образованию. Почему же мы за 60 лет его служения не находим практически ничего, кроме отдельных "крылатых" высказываний со слов приходивших к нему людей? Ответ прост. Если бы он писал труды, то его бездуховность и прелесть стали бы ясно видны и были бы зафиксированы на бумаге. Этого "старец" допустить не мог. Ведь о короткой фразе, переданной другими со слов старца, всегда можно сказать удобное для "старца". Если оно пошло гулять среди народа и понравилось ему, взращивая авторитет "старца", то достаточно лишь кивать головой и говорить "это Дух Святой сказал устами старца". Если же высказывание будет неудачным, то всегда можно поправить: "Это человек не так запомнил, не так понял, не так передал слова "старца".

Итак, подведем численный итог оценке плодов о.Николая Гурьянов и о.Олега Моленко:

	о.Николай Гурьянов	о.Олег Моленко
Проповеди:	0	300+
Книги:	0	4
Труды по богословию:	0	100+
Труды по толкованию Писания:	0	200+
Дискуссии с противниками веры и благочестия:	0	35
Труды о покаянии и молитве:	0	500+
Зафиксированные ответы на вопросы посетителей:	0	4000+
Составленные молитвы:	0	100+

Как видим, о качестве его трудов судить нет никакой возможности, ибо нуль есть нуль. Если же говорить о качестве зафиксированных на пленку его ответов, то для него лучше бы было, если бы он молчал и не снимался.

По смерти "старца" Николая к нему на похороны приехало аж 3000 человек. На моем сайте такое количество посетителей бывает каждый день. Для сравнения приведу цифры: на погребение святого Василия Великого собралось более 50 000 человек. На погребение святого Иоанна Кронштадтского собралось несколько сотен тысяч человек. Так что со стороны погребения "старца" Николая пропиарили очень слабо... ПРИМЕЧАНИЕ *) Псковская Православная миссия в годы Великой Отечественной войны

В то же время Сталин и Берия выработали свой план, по которому на оккупированных территориях православные священники и монахи должны были стать вовлечёнными в борьбу с фашистскими оккупантами. Основная ответственность была возложена на главного организатора разведывательно-диверсионной работы на оккупированных территориях Павла Анатольевича Судоплатова.

Главным действующим лицом и с той, и с другой стороны стал митрополит Виленский и всея Прибалтики Сергий Воскресенский. Когда наши войска покидали Ригу, Судоплатов, по его личным воспоминаниям, спрятал его, чтобы сотрудники органов не увезли митрополита вместе с отступающими. Далее экзарх должен был действовать по плану, разработанному НКВД. Оставшись в Риге, он приветствовал вступление немцев в Прибалтику. Он же стал и организатором Псковской Православной миссии, которая наружно являлась защитницей оккупационной власти, а втуне поддерживала разведывательно-диверсионную работу.

Во время существования Псковской Православной миссии Павлом Судоплатовым был проведён в жизнь план спецоперации под кодовым названием «Послушники». В Псково-Печерскую обитель были внедрены два агента наших спецслужб. Они выдавали себя за членов тайного сообщества священников-подпольщиков, действующих против Советской власти. Успех операции «Послушники» получил высокую оценку самого Сталина. О нём Сталин говорил со своими приближенными накануне принятия судьбоносного решения о возрождении Патриаршества.

Патриарший Местоблюститель Сергий Страгородский был осведомлён о том, как и на кого работает экзарх всея Прибалтики Сергий Воскресенский. Между ними давно были дружеские отношения. Но при этом все годы войны и тот, и другой, скажем так, по условиям игры, вынуждены были явно высказываться негативно в адрес друг друга. Сергий Страгородский публично порицал Сергия Воскресенского за сотрудничество с Гитлером, а Сергий Воскресенский, в свою очередь, публично порицал Сергия Страгородского за сотрудничество со Сталиным. При этом, что особенно важно подчеркнуть, Псковская Православная миссия оставалась в лоне Русской Православной Церкви Московского Патриархата, а не Зарубежной! И все годы войны на службах священники Псковской Православной миссии считали себя под благословением Патриаршего Местоблюстителя Сергия Страгородского, возглашали ему здравицы!

Среди членов Псковской Православной миссии был тогда ещё молодой священник о.Николай Гурьянов. Его лично рукополагал митрополит Сергий Воскресенский.

Со дня кончины известного старца митрофорного протоиерея Николая Гурьянова прошло 13 лет. Он скончался на 93 году жизни 24 августа 2002 года. Старец Николай сподобился многих даров Духа Святого, среди них — дары прозорливости, исцеления, чудотворений. Со всей России к старцу приезжали на остров Залит верующие люди, нуждающиеся в духовном совете, в молитвенной помощи.

Старец Николай Гурьянов

Николай Гурьянов - один из наиболее почитаемых старцев Русской православной церкви конца XX — начала XXI веков. Многочисленные изреченные им пророчества сбылись еще при его жизни - предсказания о свержении в России коммунизма, канонизации Николая II, гибели атомных подводных лодок «Комсомолец» и «Курск» и многих других, чему он стал свидетелем еще при жизни.

Старец Николай Гурьянов за исповедание веры переносил притеснения от властей, тюремные и лагерные заключения и ссылки. После того, как его выгнали из института за выступление против закрытия храмов, он ушел служить в церковь и за это был арестован. Сначала было заключение в «Крестах», потом - ссылка в лагерь под Киевом, а затем — поселение в Сыктывкаре, в Заполярье прокладывал железную дорогу. Военные годы он провел в Прибалтике. Там же принял сан священника, затем переехал на рыбацкий остров Талабск, где и провел остаток жизни.

Благодаря молитвам старца, у людей отступали болезни, появлялся музыкальный слух, просветлялся ум в познании трудных предметов во время учебы, совершенствовались профессиональные навыки, устраивались житейские недоумения, а нередко определялся дальнейший жизненный путь.

Семья и детство

Николай Гурьянов родился в купеческой семье. Отец, Алексей Иванович Гурьянов, был регентом церковного хора, скончался в 1914. Старший брат, Михаил Алексеевич Гурьянов, преподавал в Санкт-Петербургской консерватории; младшие братья, Пётр и Анатолий, также обладали музыкальными способностями.

Все трое братьев погибли на войне. Мать, Екатерина Стефановна Гурьянова, долгие годы помогала своему сыну в его трудах, скончалась 23 мая 1969, похоронена на кладбище острова Залит.

С детства Николай прислуживал в алтаре в храме Михаила Архангела. В детстве приход посетил митрополит Вениамин (Казанский). Отец Николай так вспоминал об этом событии: «Я мальчишкой совсем ещё был. Владыка служил, а я посох ему держал. Потом он меня обнял, поцеловал и говорит: „Какой ты счастливый, что с Господом…“».

Учитель, заключённый, священник

Николай Гурьянов окончил Гатчинский педагогический техникум, учился в Ленинградском педагогическом институте, откуда был исключён за выступление против закрытия одного из храмов. В 1929-1931 преподавал математику, физику и биологию в школе, служил псаломщиком в Тосно.

Затем был псаломщиком в Свято-Никольском храме села Ремда Середкинского района Ленинградской (теперь Псковской) области. Был арестован, находился в ленинградской тюрьме «Кресты», отбывал заключение в лагере в Сыктывкаре Коми АССР. После освобождения не смог получить прописку в Ленинграде и преподавал в сельских школах Тосненского района Ленинградской области.

Во время Великой Отечественной войны не был мобилизован в Красную армию, так как покалечил ноги на тяжёлых работах в лагерях. Находился на оккупированной территории. 8 февраля 1942 был рукоположен (целибатом, то есть в безбрачном состоянии) в сан диакона митрополитом Сергием (Воскресенским), находившимся в юрисдикции Московской Патриархии.

С 15 февраля 1942 — священник. В 1942 окончил богословские курсы, служил священником в Свято-Троицком женском монастыре в Риге (до 28 апреля 1942). Затем, до 16 мая 1943 являлся уставщиком в Свято-Духовском монастыре в Вильнюсе.

Служение в Литве

В 1943-1958 — настоятель храма святого Николая в селе Гегобросты Паневежиского благочиния Виленско-Литовской епархии. С 1956 — протоиерей.

О. Николай был необыкновенно привержен церкви. Не будучи монахом, он жил строже, чем монах, во всём — и в питании, и в отношении к людям и молитве. Его образ жизни можно назвать действительно христианским: люди видели в нём пример беззаветного служения Господу.

Протоиерей Иосиф Дзичковский считал, что «такие приходы — оазис православного благочестия в католической Литве». В служебной характеристике, выданной протоиерею Николаю архиепископом Виленским и Литовским Алексием (Дехтеревым) в 1958, говорилось: «Это, без сомнения, незаурядный священник. Хотя приход его был малочисленный и бедный (150 прихожан), но благоустроен так, что может быть показательным примером для многих. Не получая никакого пособия из Епархии, он сумел найти местные средства, на которые капитально отремонтировал храм и привёл его в благолепный вид. В редком порядке содержится и приходское кладбище. В личной жизни — безукоризненного поведения. Это пастырь — подвижник и молитвенник. Целибат. Приходу отдавал всю свою душу, все свои силы, все свои знания, всё сердце и за это всегда был любим не только своими прихожанами, но и всеми, кто лишь только ближе соприкасался с этим добрым пастырем.»

Во время служения на приходе в Литве о.Николай заочно получил богословское образование в Ленинградской духовной семинарии и Ленинградской духовной академии.

«Талабский старец»

С 1958 о.Николай стал служить в Псковской епархии, был назначен настоятелем храма св. Николая на острове Талабск (Залита) на Псковском озере, являлся им бессменно до самой кончины.

В 70-е годы к отцу Николаю на остров стали приезжать люди со всей страны — его начали почитать, как старца. Его называли «Талабским» или «Залитским» (по прежнему названию острова, который был переименован в советское время в память о большевистском активисте Залите) старцем.

Домик отца Николая Гурьянова

Не только церковные люди тянулись к нему, но и падшие души, чувствуя тепло его сердца. Некогда забытый всеми, порой, он не знал ни минуты покоя от посетителей, и чуждый мирской славе только потихоньку сетовал: «Ах, если бы вы в церковь так бежали, как за мной бегаете!». Его духовные дары не могли остаться незамеченными: он называл незнакомых людей по имени, приоткрывал забытые грехи, предупреждал о возможных опасностях, наставлял, помогал изменить жизнь, устроить ее на началах христианских, вымаливал тяжелобольных.

Существует рассказ о том, что о.Николая спросили: «К Вам за Вашу жизнь приходили тысячи людей, Вы всматривались внимательно в их души. Скажите, что Вас больше всего беспокоит в душах современных людей — какой грех, какая страсть? Что для нас сейчас наиболее опасно?». На это он ответил: «Безверие» , и на уточняющий вопрос — «Даже у христиан» — ответил: «Да, даже, у православных христиан. Кому Церковь не Мать, тому Бог не Отец». По мнению о.Николая, верующий человек должен любвеобильно относиться ко всему, что его окружает.

Сохранились свидетельства того, что по молитвам батюшки, ему открывалась судьба людей, пропавших без вести. В 90-е гг. известный на всю страну Печерский старец — архимандрит Иоанн (Крестьянкин) свидетельствовал об отце Николае, что он является «единственным, по-настоящему, прозорливым старцем на территории бывшего СССР». Он знал произволение Божие о человеке, многих направлял по кратчайшему пути, ведущему ко спасению.

В 1988 протоиерей Николай Гурьянов был награждён митрой и правом служения с открытыми Царскими Вратами до «Херувимской». В 1992 удостоен права служения литургии с открытыми Царскими Вратами до «Отче наш» — высшего церковного отличия для протоиерея (исключая крайне редкий сан протопресвитера).

О. Николай пользовался известностью как в России, так и среди православных людей за её пределами. Так, в канадской провинции Саскачеван на берегу лесного озера по его благословению был основан скит.

Известностью и любовью старец пользовался также у творческой молодёжи и интеллигенции: за благословением на творчество к нему на остров приезжали Константин Кинчев, Ольга Кормухина, Алексей Белов и многие другие. Кроме того старец стал прототипом героя фильма «Остров», где главную роль сыграл рок-поэт и музыкант Пётр Мамонов.

В похоронах о.Николая на острове Талабск (Залит) участвовали более 3 тысяч православных верующих. Многие почитатели посещают могилу старца. Учреждено Общество ревнителей памяти праведного Николая Псковоезерского (Николая Гурьянова).

Наставления протоиерея Николая Гурьянова

Батюшка вообще говорил мало, видимо он был от природы молчалив, потому его редкие высказывания были афористичными - в одной фразе заключалась целая жизненная программа. Потому так ярко запоминалось все, сказанное старцем.

1. «Наша жизнь благословенная… Дар Божий… Мы имеем в себе сокровище - душу. Если сбережем ее в этом временном мире, куда пришли как странники -наследуем Жизнь Вечную.»

2. «Ищи чистоты. Не слушай худое и грязное ни о ком… Не останавливайся на недобром помысле… Неправды беги… Правду говорить никогда не бойся, только с молитвой и, прежде, проси благословения у Господа.»

3. «Жить нужно не только для себя… Старайтесь тихонечко молиться за всех… Никого не отталкивайте и не унижайте.»

4. «Наши мысли и слова имеют великую силу на окружающий мир. Молитесь со слезами за всех - больных, слабых, грешников, за тех, о ком некому помолиться.»

5. «Не будьте слишком строгими. Чрезмерная строгость опасна. Она останавливает душу только на внешнем подвиге, не давая глубины. Будьте мягче, не гоняйтесь за внешними правилами. Мысленно беседуйте с Господом и святыми. Старайтесь не учительствовать, а мягко подсказывать друг другу, подправлять. Будьте проще и искреннее. Мир ведь такой Божий… Посмотрите кругом - все творение благодарит Господа. И вы так живите - в мире с Богом.»

6. «Послушание … Оно начинается в раннем детстве. С послушания родителям. Это нам первые уроки от Господа.»

7. «Помни, что все люди немощны и бывают несправедливы. Учитесь прощать, не обижаться. Лучше отойти от причиняющих вам зло - насильно мил не будешь… Не ищи друзей среди людей. Ищи их на Небе - среди святых. Они никогда не оставят и не предадут.»

8. Веруйте в Господа, несомненно . Сам Господь живет в нашем сердце и Его не нужно искать где-то там… далеко.»

9. «Будьте всегда радостны, и в самые тяжелые дни вашей жизни не забывайте благодарить Бога : благодарное сердце ни в чем не нуждается».

10. «Пекись о своем мире душевном , вот и в мире будет порядок».

11. «Положитесь , дорогие мои, на волю Божию , и все будет так, как вам нужно».

12. «Никогда не снимайте крестик . Читайте утренние и вечерние молитвы обязательно».

13. «Можно спасаться и в семье и в монастыре, только живи свято мирной жизнью».

14. «Ходи в храм и веруй Господу . Кому Церковь не мать, тому Бог не отец. Смирение и молитва - главная. Одна черная одежда - еще не смирение ».

СССР Россия Россия

Николай Алексее́вич Гурья́нов (24 мая , село Чудские Заходы , Санкт-Петербургская губерния - 24 августа , Залит , Псковская область) - протоиерей . Один из наиболее почитаемых старцев Русской православной церкви конца XX - начала XXI веков .

Биография

Семья и детство

Родился в крестьянской семье. Отец, Алексей Иванович Гурьянов, был регентом церковного хора, скончался в . Старший брат, Михаил Алексеевич Гурьянов, преподавал в Санкт-Петербургской консерватории; младшие братья, Пётр и Анатолий, также обладали музыкальными способностями. Все трое братьев погибли на войне. Мать, Екатерина Степановна Гурьянова, долгие годы помогала своему сыну в его трудах, скончалась 23 мая , похоронена на кладбище острова Залит .

С детства Николай прислуживал в алтаре в храме Михаила Архангела. В детстве приход посетил митрополит Вениамин (Казанский) . Отец Николай так вспоминал об этом событии: «Я мальчишкой совсем ещё был. Владыка служил, а я посох ему держал. Потом он меня обнял, поцеловал и говорит: „Какой ты счастливый, что с Господом…“».

Учитель, заключённый, священник

Окончил Гатчинский педагогический техникум, учился в Ленинградском педагогическом институте, откуда был исключён за выступление против закрытия одного из храмов . В - служил псаломщиком в Тосно , подрабатывая репетиторством по математике, физике и биологии. Затем был псаломщиком в Свято-Никольском храме села Ремда Середкинского района Ленинградской (теперь Псковской) области. Был арестован, находился в ленинградской тюрьме «Кресты», отбывал заключение в лагере в Сыктывкаре Коми АССР . После освобождения не смог получить прописку в Ленинграде и преподавал в сельских школах Тосненского района Ленинградской области.

Служение в Литве

«Талабский старец »

С 1958 служил в Псковской епархии, был назначен настоятелем храма св. Николая на острове Талабск (Залита) на Псковском озере, являлся им бессменно до самой кончины. В был награждён митрой и правом служения с открытыми Царскими Вратами до «Херувимской». В удостоен права служения литургии с открытыми Царскими Вратами до «Отче наш» - высшего церковного отличия для протоиерея (исключая крайне редкий сан протопресвитера). В течение многих лет к о. Николаю за советом приезжали православные верующие из разных регионов страны. Залитский священник имел репутацию мудрого старца. Его называли «Талабским» или «Залитским» (по прежнему названию острова, который был переименован в советское время в память о большевистском активисте Залите) старцем.

По словам автора книги о старце Игоря Изборцева ,

островом Православия называли небольшой, едва различимый и на крупномасштабной карте, остров Талабск (Залита), омываемый водами Псковского озера. Сюда, на эту крохотную часть суши, долгие годы корабли и лодки перевозчиков доставляли паломников со всего православного мира. Маршрут никогда не менялся: большая земля - остров - домик протоиерея Николая Гурьянова… Но именно здесь, в келье, собственно и начинался остров Православия, начинался с него, залитского старца отца Николая. Он и являлся этим благодатным островом; островом, незыблемо стоящим средь бушующего житейского моря; островом и одновременно кораблём, идущим самым удобоспасаемым маршрутом к блаженной вечности.

Иеромонах Нестор (Кумыш) вспоминал об о. Николае:

Он ясно видел прошлую, настоящую и будущую жизнь своих чад, их внутреннее устроение. Но как бережно он обращался с тем знанием о человеке, которое вручал ему Господь как Своему верному рабу! Ведая всю правду о человеке, он не допускал ни одного намёка, могущего ранить или задеть его самолюбие. В какую мягкую форму облекал он свои назидания! «Ты полегче», - таким советом встретил он моего знакомого, не успевшего ещё и двух слов сказать, который усвоил себе несколько суровую манеру обращения со своей супругой. Так бывало часто и со многими: приезжая с одной целью, человек уезжал от него с тем откровением о себе и с тем уроком, которого вовсе не ожидал услышать и получить.

Существует рассказ о том, что о. Николая спросили: «К Вам за Вашу жизнь приходили тысячи людей, Вы всматривались внимательно в их души. Скажите, что Вас больше всего беспокоит в душах современных людей - какой грех, какая страсть? Что для нас сейчас наиболее опасно?». На это он ответил: «Безверие», и на уточняющий вопрос - «Даже у христиан» - ответил: «Да, даже, у православных христиан. Кому Церковь не Мать, тому Бог не Отец». По мнению о. Николая, верующий человек должен любвеобильно относиться ко всему, что его окружает.

Репутация чудотворца к нему пришла тогда, когда старца отыскал спасшийся с атомной подлодки «Комсомолец» Игорь Столяров. Спустя годы невесть как уцелевший в страшной аварии моряк из Сибири приехал на Залиту. И сразу узнал в отце Николае того самого старца, что явился ему тогда, когда выбравшийся из трюма моряк терял сознание в ледяных водах Атлантики. Седобородый старик назвался протоиереем Николаем и сказал: «Плыви, я молюсь за тебя, спасёшься». И исчез. Откуда-то появилось бревно, вскоре подоспела береговая охрана и спасатели.(Примечание: в составе экипажа ПЛА К-219 не было ни одного моряка по имени Игорь Столяров. Речь, вероятно, идет о мичмане Викторе Слюсаренко)

О. Николай пользовался известностью как в России, так и среди православных людей за её пределами. Так, в канадской провинции Саскачеван на берегу лесного озера по его благословению был основан скит.

В похоронах о. Николая на острове Талабск (Залит) участвовали более трёх тысяч православных верующих. Многие почитатели посещают могилу старца. Учреждено Общество ревнителей памяти праведного Николая Псковоезерского (Николая Гурьянова).

Библиография

• Шлевис Г. Православные храмы Литвы. - Вильнюс, 2006.
• Воспоминания о старце протоиерее Николае (Гурьянове) / Сост.: Г. П. Чинякова. - М. : Ковчег, 2009. - 128 с.
• Любовь, ко Господу ведущая. Старец Николай Гурьянов / Автор-составитель: Л. А. Ильюнина. - 3-е изд. - СПб., 2010. - 128 с.
• Старец протоиерей Николай Гурьянов: Жизнеописание. Воспоминания. Письма / Сост.: Л. А. Ильюнина. - СПб., 2011. - 328 с.

Напишите отзыв о статье "Гурьянов, Николай Алексеевич"

Примечания

Ссылки

• // Православная энциклопедия . Том XIII. - М .: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия» , 2006. - С. 496-497. - 752 с. - 39 000 экз. - ISBN 5-89572-022-6

Отрывок, характеризующий Гурьянов, Николай Алексеевич

– Я надеюсь на вас, милый друг, – сказала Анна Павловна тоже тихо, – вы напишете к ней и скажете мне, comment le pere envisagera la chose. Au revoir, [Как отец посмотрит на дело. До свидания,] – и она ушла из передней.
Князь Ипполит подошел к маленькой княгине и, близко наклоняя к ней свое лицо, стал полушопотом что то говорить ей.
Два лакея, один княгинин, другой его, дожидаясь, когда они кончат говорить, стояли с шалью и рединготом и слушали их, непонятный им, французский говор с такими лицами, как будто они понимали, что говорится, но не хотели показывать этого. Княгиня, как всегда, говорила улыбаясь и слушала смеясь.
– Я очень рад, что не поехал к посланнику, – говорил князь Ипполит: – скука… Прекрасный вечер, не правда ли, прекрасный?
– Говорят, что бал будет очень хорош, – отвечала княгиня, вздергивая с усиками губку. – Все красивые женщины общества будут там.
– Не все, потому что вас там не будет; не все, – сказал князь Ипполит, радостно смеясь, и, схватив шаль у лакея, даже толкнул его и стал надевать ее на княгиню.
От неловкости или умышленно (никто бы не мог разобрать этого) он долго не опускал рук, когда шаль уже была надета, и как будто обнимал молодую женщину.
Она грациозно, но всё улыбаясь, отстранилась, повернулась и взглянула на мужа. У князя Андрея глаза были закрыты: так он казался усталым и сонным.
– Вы готовы? – спросил он жену, обходя ее взглядом.
Князь Ипполит торопливо надел свой редингот, который у него, по новому, был длиннее пяток, и, путаясь в нем, побежал на крыльцо за княгиней, которую лакей подсаживал в карету.
– Рrincesse, au revoir, [Княгиня, до свиданья,] – кричал он, путаясь языком так же, как и ногами.
Княгиня, подбирая платье, садилась в темноте кареты; муж ее оправлял саблю; князь Ипполит, под предлогом прислуживания, мешал всем.
– Па звольте, сударь, – сухо неприятно обратился князь Андрей по русски к князю Ипполиту, мешавшему ему пройти.
– Я тебя жду, Пьер, – ласково и нежно проговорил тот же голос князя Андрея.
Форейтор тронулся, и карета загремела колесами. Князь Ипполит смеялся отрывисто, стоя на крыльце и дожидаясь виконта, которого он обещал довезти до дому.

– Eh bien, mon cher, votre petite princesse est tres bien, tres bien, – сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. – Mais tres bien. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Et tout a fait francaise. [Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила! Очень мила и совершенная француженка.]
Ипполит, фыркнув, засмеялся.
– Et savez vous que vous etes terrible avec votre petit air innocent, – продолжал виконт. – Je plains le pauvre Mariei, ce petit officier, qui se donne des airs de prince regnant.. [А знаете ли, вы ужасный человек, несмотря на ваш невинный вид. Мне жаль бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.]
Ипполит фыркнул еще и сквозь смех проговорил:
– Et vous disiez, que les dames russes ne valaient pas les dames francaises. Il faut savoir s"y prendre. [А вы говорили, что русские дамы хуже французских. Надо уметь взяться.]
Пьер, приехав вперед, как домашний человек, прошел в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял первую попавшуюся с полки книгу (это были Записки Цезаря) и принялся, облокотившись, читать ее из середины.
– Что ты сделал с m lle Шерер? Она теперь совсем заболеет, – сказал, входя в кабинет, князь Андрей и потирая маленькие, белые ручки.
Пьер поворотился всем телом, так что диван заскрипел, обернул оживленное лицо к князю Андрею, улыбнулся и махнул рукой.
– Нет, этот аббат очень интересен, но только не так понимает дело… По моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это сказать… Но только не политическим равновесием…
Князь Андрей не интересовался, видимо, этими отвлеченными разговорами.
– Нельзя, mon cher, [мой милый,] везде всё говорить, что только думаешь. Ну, что ж, ты решился, наконец, на что нибудь? Кавалергард ты будешь или дипломат? – спросил князь Андрей после минутного молчания.
Пьер сел на диван, поджав под себя ноги.
– Можете себе представить, я всё еще не знаю. Ни то, ни другое мне не нравится.
– Но ведь надо на что нибудь решиться? Отец твой ждет.
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец отпустил аббата и сказал молодому человеку: «Теперь ты поезжай в Петербург, осмотрись и выбирай. Я на всё согласен. Вот тебе письмо к князю Василью, и вот тебе деньги. Пиши обо всем, я тебе во всем помога». Пьер уже три месяца выбирал карьеру и ничего не делал. Про этот выбор и говорил ему князь Андрей. Пьер потер себе лоб.
– Но он масон должен быть, – сказал он, разумея аббата, которого он видел на вечере.
– Всё это бредни, – остановил его опять князь Андрей, – поговорим лучше о деле. Был ты в конной гвардии?…
– Нет, не был, но вот что мне пришло в голову, и я хотел вам сказать. Теперь война против Наполеона. Ежели б это была война за свободу, я бы понял, я бы первый поступил в военную службу; но помогать Англии и Австрии против величайшего человека в мире… это нехорошо…
Князь Андрей только пожал плечами на детские речи Пьера. Он сделал вид, что на такие глупости нельзя отвечать; но действительно на этот наивный вопрос трудно было ответить что нибудь другое, чем то, что ответил князь Андрей.
– Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, – сказал он.
– Это то и было бы прекрасно, – сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!

В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c"est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d"honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m"en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J"ai peur, j"ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.

Подвижники веры

Старец Николай (Гурьянов)

Возможно рано еще заявлять о той роли в жизни нынешней Церкви, которая отведена была Промыслом Божиим отцу Николаю (Гурьянову), более сорока лет подвизавшемуся на острове Залит в Псковской области. Слишком мало для оценки его деятельности прошло времени. Но уже сейчас можно сказать со всей определенностью, что он был дан нашей Церкви в один из самых ответственных моментов
Ее бытия.

Конечно, при характеристике деятельности этого подвижника можно вполне удовлетвориться указанием на общую традицию, в рамках которой издревле проходило служение старца православному человеку. Она включает в себя духовное окормление паствы, укрепление ее религиозности, поддержания в ней ревности к богоугождению, соблюдеиие в душе человека теплоты и любви к Богу и Его заповедям, возвещение Божественной воли тем, кто ее взыскует, врачевание моральных недостатков людей, забота о нравственном возрастании души христианина, необходимая духовная поддержка тех, кто находится в скорби или недуге,.. Одним словом, старец - это тот, кто, в личном подвиге достигнув бесстрастия, духовно питает церковный народ и формирует его веру, выполняет миссию высокую и значительную. В нынешнее время величайшего духовного оскудения и глубокой помраченности духа современного общества старчество уже само по себе является бесценным даром страждущему человеку, стремящемуся в сегодняшнем мире сохранить верность Евангельской Истине. И к нему призываются только те редчайшие избранники Божий, которые способны соде-лать жизнь свою беспрестанным мученичеством. Поэтому старец нашего времени уже самим фактом своего существования, в силу своей деятельности заслуживает глубокого почитания и сохранения памяти о нем со стороны всей Церкви Христовой, всего народа Божия, Явление отца Николая можно считать феноменом русской религиозной жизни конца XX столетия, В чем же его уникальность?

Родился отец Николай Гурьянов 26 мая 1910 года в погосте Самолва Гдовского уезда Петербургской губернии в семье частного землевладельца. Принял святое Крещение в Михаило-Архангельском храме с. Кобылье Городище. С детства прислуживал в алтаре. Любовь к храму и к церковному пению была присуща всем членам их семьи: его отец Алексей Иванович был регентом церковного хора; старший брат, Михаил Алексеевич Гурьянов — профессором, преподавателем С.-Петербургской консерватории; средние братья, Петр и Анатолий, также обладали музыкальными способностями, но о них осталось мало известий. Все трое братьев погибли на войне. Батюшка так вспоминал об этом:« Отец у меня умер в четырнадцатом году. Осталось нас четверо мальчиков. Братья мои защищали Отечество и от фашисткой пули, как видно, не увернулись... Благодарите Отца Небесного, мы живем теперь, у нас все есть: и хлеб и сахар, и труд и отдых. Я стараюсь вносить в Фонд Мира ту копеечку, которая помогает избавиться от этих военных действий... Война ведь пожирает молодые жизни. Не успел человек открыть дверь в жизнь — уже уходить..."

Существует предание, что о. Николай побывал на о. Залита (в ту пору Талабске) еще в отроческом возрасте. Рассказывают, что примерно в 1920 году настоятель храма Архангела Михаила, в котором отрок Николай работал алтарником, взял мальчика с собой в губернский центр. Добирались водным путем и на острове Талабск пристали отдохнуть. Пользуясь случаем, решили посетить подвизающегося на острове блаженного. Звали того Михаилом. Был он болящим, всю жизнь носил на теле тяжелые вериги и почитался как прозорливец. Говорят, что блаженный дал священнику маленькую просфору, а Николаю — большую и сказал: «Гостек наш приехал», предсказав ему таким образом будущее многолетнее служение на острове...

В 1926 году будущий Старец закончил Гатчинское педагогическое училище, а в 1929 году получил неполное педагогическое образование в Ленинградском институте, из которого был исключен за то, что на собрании высказался против закрытия одного из близлежащих храмов. После этого он был репрессирован и семь лет провел в Сыктывкаре в заключении. Выйдя из заключения, Николай работал учителем в школах Тосненского района, так как в ленинградской прописке ему было отказано. Во время войны он не был мобилизован по причине болезни ног, которые он повредил себе шпалами на работах в лагере. После того, как Гдовский район был оккупирован немецкими войсками, Николай вместе с другими жителями был угнан немцами в Прибалтику. Здесь он становится студентом Виленской семинарии, открытой в 1942 году. Проучившись два семестра в ней, он был рукоположен в священный сан экзархом митрополитом Сергием (Воскресенским) в Рижском кафедральном Христорождественском соборе и затем служил на разных приходах Прибалтики. В 1949 - 1951 годах отец Николай обучался на заочном секторе Ленинградской семинарии, а в 1951 году был зачислен на первый курс академии, но, отучившись в ней заочно один год, продолжать далее обучение не стал. В 1958 году попал на остров Залит, на котором и провел остальные сорок четыре года своей жизни. В этом перечне фактов его биографии мы не обнаружим ни длительного пребывания в обители, ни продолжительного окормления у опытного духовника. Следовательно, те благодатные дары, которые он заключал в себе, образовались в нем при непосредственном Божием водительстве. В истории Церкви были такие подвижники, которые достигали духовного преуспеяния без видимых руководителей. К ним относятся преподобные Павел Фивейский, Антоний Великий, Мария Египетская и другие. Эти люди, как утверждает прп. Паисий Величковский, «чудесне, по особому смотрению Божию, нарочне были позваны к такому житию, которое совершенным и бесстрастным единым приличествует и ангельский крепости требует».

Однако в феномене Залитского старца удивительно не только и, может быть, даже не столько это. Он сформировался и сложился как подвижник необычайной силы не только без необходимого руководителя, «чудесне, по особому смотрению Божию», но и в самый трагический период истории нашей Церкви, в тот ее момент, когда в стране была развернута беспримерная кампания по ее ликвидации. К 1937 году практически все русские монастыри были разгромлены, иноки и инокини расстреляны или сосланы в лагеря, а то, что уцелело, поставлено под жесточайший контроль спецслужб. Этими действиями властей традиция монашеского делания была насильственно пресечена. Любые тайные попытки сохранить уклад монашеской жизни в условиях тоталитарного режима оказывались обреченными. И вот в это время разгула ужасов богоборческого строя, под самый корень подрубившего многовековое древо русского Православия, в стране, где беспощадно выкорчевывались остатки уцелевшей религиозности, промысл Божий взращивал... старца - личность небывалого масштаба и исключительной силы духа. Для чего и для кого? Все это было тогда никому неведомо и составляло тайну Божию.

Интересно, что то, чем обладал Залитский старец в тот момент, когда о нем вдруг узнали и заговорили все, - бесстрастие, любовь, прозорливость, назидательность, - было достигнуто им задолго до его выхода к народу. Пюхтицкая игумения Варвара, уже более тридцати лет возглавляющая знаменитую обитель, поведала в одной из бесед автору этих строк, что в ее бытность монахиней Виленского Свято-Духовского монастыря отец Николай как-то во время трапезы после праздничного богослужения сказал ей: «Матушка, а как вас сватать-то будут!» «Что вы, батюшка, такое говорите, -отвечала та, - я ведь в постриге, обет Господу дала». Но отец Николай повторил свое, как будто и не слышал возражения: «Как вас, матушка, сватать будут! Вы уж тогда не отказывайтесь». Через некоторое время Виленская монахиня стала Пюхтицкой игуменией и тогда уразумела, о каком сватовстве шла речь за праздничным столом. Но до положенного Богом срока старец пребывал в потаенном месте и в безвестности.

Время «обретения» старца, когда он распахнул двери своей убогой келлии для всех нуждающихся, наступило вместе с падением советского режима. Это был год не только годом провозглашения «демократических свобод», но и годом начала второго крещения Руси. С этого момента Русская Церковь стала вбирать в себя громадное количество новообращенных. Начался быстрый и грандиозный рост вновь открывающихся приходов, духовных и воскресных школ, возрождающихся обителей. Облик городов и сел повсеместно украшался золотом восьмиконечных крестов. Появились лавки с религиозной литературой, мастерские церковной утвари, периодические издания не только епархий, но даже отдельных приходов. Открылись благотворительные учреждения Церкви, заработали паломнические службы.

Все эти отрадные и радующие душу явления не могли, конечно, отменить закономерностей любого развития. Процесс роста всегда труден сам по себе, содержит в себе немало внутренних противоречий и всегда вызывает действие противостоящей силы. Нелегко было новорожденной пастве, появившейся в Церкви, утверждать в себе начала новой жизни. Слишком искалечены оказались люди предыдущими десятилетиями безбожия. Задача христианского возрастания, сама по себе требующая от человека немалого внутреннего напряжения, постоянства и терпеливости, безмерно усложнилась еще одним роковым обстоятельством: начавшимся безудержным распадом и разложением российской действительности. Всему новоиспеченному «хлебу» Русской Церкви, оказавшемуся в весьма неблагоприятных для дальнейшего роста условиях, для поддержания духа требовалась закваска совершенно особой силы. И, как думается, она была дана ему Господом, незримым Главой Церкви, в лице старца протоиерея Николая. На это указывает и необычное местопребывание старца - остров Залит, и исключительный дар прозорливости, в нем обитавший, и необыкновенная назидательность его слов, облеченных в предельно лаконичную форму, доходивших до самых затаенных глубин души и вызывавших в ней коренные перемены. Поистине, он был теми «дрожжами», на которых всходила, всходит и еще будет всходить русская православная религиозность, тем Моисеем, который вел «новый Израиль» в «землю обетованную». Он был той духовной силой, которая проникала не только в души потянувшихся ко Христу людей, но и вчерашних коммунистов и нынешних либералов, и даже их заставляла благоговеть перед Богом. Возле него вся новокрещенная Россия, имевшая представление о праведности, в лучшем случае, по книгам, получила ясное, ощутимое представление о том, что такое православная святость.

Зачем люди ездили к нему? Он, казалось, ничего особенного и не говорил. Но от его дивных и неожиданных в своей простоте наставлений веяло какой-то высшей, небесной мудростью, и в них человек, несмотря на всю невзрачность и внешнюю невыразительность слов старца, безошибочно узнавал волю Божию, духовно прозревал, освобождаясь от плена приобретенных жизнью представлений, начинал в ином свете видеть путь своей жизни, вдруг осознавал свою неправду перед Богом, самим собой, другими людьми. Те, кто пережил это, уезжали с острова с чувством глубочайшей благодарности старцу за пережитое откровение, в результате которого в них открывались новые силы для дальнейшей жизни в Боге. При этом бесконечно поражало то, что каждому, невзирая на его возраст, профессию, социальное положение, нрав, характер, моральный уровень, он говорил то, что касалось сокровенной сути именно его жизни.

Его дивная прозорливость была очевидна для всех, кто к нему обращался. Когда я приехал к нему впервые (это было в 1985 году, когда я, как студент Педагогического института, проходил практику в школе), он с порога своего домика неожиданно спросил меня: «А ты выучил, как пишутся частицы «не» и «ни»?», - давая этим мне понять, что и без моих пояснений знает меня. Потом, пригласив меня в домик, усадив за стол и поставив передо мной тарелку клубники с сахаром, он продолжил: «Значит, ты у нас филолог. А читал ли ты Достоевского?»

Он ясно видел прошлую, настоящую и будущую жизнь своих чад, их внутреннее устроение. Но как бережно он обращался с тем знанием о человеке, которое вручал ему Господь, как Своему верному рабу! Ведая всю правду о человеке, он не допускал ни одного намека, могущего ранить или задеть его самолюбие. В какую мягкую форму облекал он свои назидания! «Ты полегче», - таким советом встретил он моего знакомого, не успевшего еще и двух слов сказать, который усвоил себе несколько суровую манеру обращения со своей супругой. Так бывало часто и со многими: приезжая с одной целью, человек уезжал от него с тем откровением о себе и с тем уроком, которого вовсе не ожидал услышать и получить.

Любовь, снисхождение и долготерпение по отношению к ближнему были главными пунктами его наставлений. Раба Божия 3. приехала к батюшке со своей печалью: ее невестка была неверна своему мужу. Отец Николай, разглядев ее в толпе приехавших, пригласил к себе в домик, посадил на стул и затем после паузы сказал ей: «Ты не разводи их, а не то будешь в аду мучиться». Женщина, не выдержав, расплакалась и потом долго хранила в своей душе урок любви, преподанный ей на острове. Впоследствии жизнь в семье ее сына наладилась.

Батюшка и сам был милостив и снисходителен к кающимся людям, приезжавшим к нему. Один посетитель, стоявший возле ограды домика старца и от стыда, его мучившего, не решавшийся не только обратиться к старцу, но и глаза на него поднять, услышал тихий голос отца Николая. «Поди, позови его», - сказал он своей келейнице. Та пригласила приехавшего к старцу, который помазывал его маслицем и все время приговаривал: «С тобой милость Божия, милость Божия с тобой...» И его гнетущее состояние растаяло и исчезло в этом луче батюшкиной любви. Однако тех, кто не имел в себе покаяния, старец мог встретить иначе. «Больше ко мне не приезжайте», - сказал он одному паломнику. Страшно было слышать такие слова от великого праведника.

Выполнение благословения, данного старцем, требовало от вопрошавшего человека самоотреченности и самопожертвования, готовности идти против себя и своих хотений. Мой знакомый, получив от правящего архиерея престижное назначение в приход, находящийся в центре города, поехал за благословением на остров. Однако отец Николай велел священнику отправляться в другое место: в глухую деревню, где стояла огромная, поруганная и пострадавшая в годы гонений церковь, требующая больших капитальных вложений, где не было никакого жилья и где весь наличный приход исчислялся пятью старушками. Но если человек находил в себе силы следовать тому, что говорил ему старец, то впоследствии, с годами, получал от этого громадную духовную пользу. Нарушение же данного благословения всегда оборачивалось для вопрошавшего тяжелыми последствиями, о которых он потом горько сожалел. Бывали и такие среди приезжавших, которые, получив конкретное благословение, потом меняли свое решение и опять докучали старцу просьбой благословить их «новый вариант». «Живите, как хотите», - ответил батюшка однажды одному из таких просителей.

Батюшка был великий любитель простоты. «Где просто, там ангелов со сто, а где мудрено, там ни одного», - повторял он любимую поговорку прп. Амвросия Оптинского. Однажды он целой толпе собравшихся преподал выразительный урок простоты, не сказав при этом ни единого слова. Когда он вышел ко всем приехавшим и столпившимся вокруг его крылечка, то народ затрепетал от появления старца. Затем легкое нетерпение пробежало по собравшимся. Каждому хотелось поскорее поговорить о своем, каждый, не замечая соседа, свое считал наиболее важным и значимым. Но старец молчал. В это время мимо калитки шел местный рыбак лет пятидесяти, погруженный в свои повседневные и нехитрые думы. Батюшка вдруг позвал его по имени. Рыбак остановился, снял головной убор и пошел к отцу Николаю. Старец благословил рыбака, на лице которого засияла добродушная улыбка. После этого рыбак нахлобучил шапку на голову и направился к калитке. Эта немая сцена продолжалась не более двух минут. Но многие поняли ее смысл. Старец как бы говорил собравшимся: «Найдите простоту в отношении к самому себе, и обретете благословение».

Многие испытали на себе громадную силу обличительных слов отца Николая. Он умел сказать незамысловато и бесстрастно, но в то же время с поразительной точностью и глубиной, так что слово его проникало в самые затаенные и укромные места души человеческой. Помню, как-то раз я собирался к нему. Об этом узнал мой давнишний знакомый по семинарии С, человек своенравный и упрямый, проводивший жизнь не во всех отношениях безупречную. «Спроси его о моем будущем», - попросил меня С. И старец указал ему на его будущее, «А С, передай, - проговорил мне батюшка в конце встречи, намекая на «затемненную» сторону его жизни, - что он перед Богом отвечать будет». Когда потом по телефону я воспроизвел эти слова старца, то они вызвали у С, человека абсолютно «несентиментального», кратковременную потерю дара речи. В телефонной трубке наступило безмолвие. Слышен был только легкий потрескивающий фон аппарата. Казалось, что человек на том конце провода совсем куда-то исчез. Испытывая неловкость за то, что случайно узнал чужую тайну, я прервал это бесконечно затянувшееся молчание возобновлением разговора. Помню и другое. Привезла к отцу Николаю на остров одна женщина высокопоставленного чиновника из Москвы в расчете на то, что благословение старца поможет ему продвинуться еще выше. «Благословите его, батюшка», - попросила она, подводя к отцу Николаю своего «протеже». Старец взглянул не на него, а как бы сквозь него, и без долгих предисловий и обиняков неожиданно сказал: «Да ведь это вор». Пришибленный и пристыженный чиновник, за давностью лет забывший, что такое укоры совести, и привыкший из своего рабочего кресла смотреть на жизнь сверху вниз, вышел из кельи старца в состоянии подавленном и растерянном.

Старец обладал тонким чувством юмора и иногда свои обличения облекал в довольно своеобразную форму. Приехал к нему однажды один господин, имевший страсть вкусно, разнообразно и обильно поесть. «Приходите ко мне в шесть часов вечера, -велел ему отец Николай и после паузы неожиданно прибавил, - мы с вами... пожрем». В шесть часов господин стоял возле дверей кельи старца, из-за которой доносился запах жареной картошки. Постучав в дверь, посетитель громко сказал: «Батюшка, я пришел». Спустя некоторое время из-за закрытой двери раздался голос старца: «А я никого не жду». Постояв немного, обескураженный господин вышел за ограду домика.

Никто доподлинно не знает, какие подвиги нес отец Николай на острове. Он скрывал это от всех, близко никого к себе не подпускал и сам за собой ухаживал, за исключением последних десяти лет, когда уже не мог этого делать. В последнее время ему очень трудно было переносить свою немощь. Видя, как старцу не только тяжело говорить, но даже сидеть, как при этом он напрягает свои последние силы, я как-то участливо сказал ему: «Батюшка, вам бы полежать...» Отец Николай, не поднимая опущенной головы, ответил: «Лежат только лентяи». В другой раз на такое же сочувственное предложение отдохнуть, исходившее от другого лица, он заметил: «Отдыхать - это грех». По этим скупым замечаниям можно отчасти предугадать меру его телесного подвига.

Батюшка был человеком глубочайшей веры и ни на секунду не сомневался в Божием покровительстве, распростертом над каждым верующим человеком и над всей Церковью в целом. «Все будет так, как вам надо», - часто говорил он боязливым людям, как бы говоря, что никакие обстоятельства не властны над христианином, если в нем есть подлинная, несомневающаяся вера. В старце не было и мельчайшей части той болезненной истерии, которой охвачены и одурманены сегодня многие в Церкви. Эта истеричность, порождаемая нашим безверием, нагоняет на нас пустой страх и заставляет нас энергично бороться с какими угодно химерами, только не с подлинными врагами нашего спасения. Одному молодому человеку на вопрос: «Будет ли война?» батюшка дал поразительный ответ. Он сказал: »Об этом не только спрашивать, но и думать не должно». Вдумываясь в этот ответ, невольно вспоминаешь евангельское: «Сын Человеческий, пришед, обрящет ли веру на земли?».

Таких случаев было в его жизни великое множество. Не подлежит сомнению, что он оказал мощное воздействие на сознание сегодняшнего православного христианина, на новое поколение церковного народа. Простая память о нем сегодня во многих поддерживает веру, укрепляет душу. Сам факт существования такого человека для многих является той незримой и, может быть, не вполне осознаваемой нитью, которая соединяет их с Богом и вековечной традицией Православия.

Он был ровесником века и пережил все страшные катаклизмы русской и мировой истории XX столетия: октябрьскую революцию, гражданскую войну, коллективизацию, репрессии сталинского времени, вторую мировую войну, хрущевские гонения... Бурное и жестокое время, сломавшее нe одну судьбу и привнесшее громадные перемены в сознание людей, не смогло повлиять на идеалы его души: несмотря на стремительный водоворот истории, которым и он, как человек своего времени, был захвачен, эти идеалы остались неколебимы никакой внешней силой и, пожалуй, в результате пережитого еще глубже вросли в тайники его боголюбивой души. Его внутренняя «клеть», выстроенная на фундаменте евангельских заповедей, выдержав все удары извне, оказалась сильнее всех ужасов времени и безмерно возвысилась над веком сим. В этом смысле его удивительная жизнь может быть примером для всех тех, кому кажется, что в условиях апокалиптического конца нет никакой возможности во всем и до конца соблюсти верность Богу.

24 августа 2002 года старец Николай завершил свою высокую, исключительную миссию и ушел от нас к вечному покою. Один Бог ведает, какого неимоверного, нечеловеческого напряжения исполнена была эта жизнь, которой Он предуготовал особую роль ~ свидетельствовать истину о Христе людям, отлученным от Бога и Его Церкви, на самом закате XX, страшного по своим историческим событиям, столетия. Многих страшит будущность без праведника. Однако без боязни впасть в ошибку можно сказать следующее: велик тот народ, который и в апостасийной действительности рождает таких людей, которые своим духовным масштабом напоминают подвижников первых веков христианства. И не может быть, чтобы у народа, до неузнаваемости изуродованного жестокими «экспериментами» XX столетия и все-таки не утратившего способности рождать таких людей, а главное - усваивать их духовные уроки - не было своего, особого в будущем предназначения.

Утро последнего земного дня любимого и незабвенного Батюшки Николая было тихим и ясным... Ночь прошла быстро и незаметно после несчетных мучительных дней и ночей продолжительной болезни, когда Батюшка в изнеможении шептал: «Мои драгоценные, я едва жив, у меня каждая клеточка болит. Если бы вы знали, как плохо я себя чувствую».Последние три года Батюшка видимо угасал: истаивала плоть, иссушалась, все его тело уже было бесплотным. Мы изумлялись величию духовного подвига Старца, превышающего силы человеческие. Воистину: пред нашими очами предстоял Земной Ангел, пламенеющий в непрестанной молитве за весь наш грешный мир. Величие духа аввы Николая благоухало святостию древних отцов Церкви, служивших Богу с полным самоотречением. Какие только духовные подвиги не накладывал на себя он из любви к Сладчайшему Иисусу, неизменно повторяя: «Я всю жизнь только Господа знал и любил и думал о Нем. Я всегда с Господом!» Так мог утверждать лишь подвижник, очистивший свою душу от земного и тленного.

Сила Животворящего Креста Господня возвеличивала Светильника Церкви Батюшку Николая при жизни и еще более увенчала по его блаженной кончине, подобно Учителю Вселенскому Иоанну Златоустому, который во время перенесения честных мощей из Коман в Константинополь, по прошествии тридцати лет, едва лишь Церковь испросила прощения у гонимого Святителя, сказав: «Приими Престол твой, отче», — вознес десницу и благословил со словами: «Мир всем!»; подобно Святому Благоверному Князю Александру Невскому, взявшему в руку при отпевании разрешительную молитву из рук священника.

Во время облачения всечестного тела духоносного Старца Николая, подвижника веры и благочестия наших дней, всероссийского пастыря и любвеобильного духовного отца мы сподобились лицезреть славу Божию, почивающую на нем: когда Батюшке поднесли напрестольный Крест и Евангелие, с которыми священник предстоит пред Господом, дабы вложить их в руки почившему, он бережно и благоговейно приподнял правую руку и сам взял Крест — так, как он всегда держал его во время земного странствования, свидетельствуя тем самым, что смерти нет, а есть вечная жизнь во Иисусе Христе. Левую же руку Старец приоткрыл, дабы в нее вложили Святое Евангелие, а затем тихонько возложил на него персты...

Утро субботы, двадцать четвертого августа 2002 года, было тихим и благодатным. Вся природа замерла, предзнаменуя великие последние часы небожителя на земле. Сон Батюшкин был светел и спокоен. Изможденный от земных молитвенных трудов и несший на себе скорби и болезни всего мира, в последние три ночи он почивал как дитя. Во всем теле Батюшки появилась какая-то неземная легкость, косточки его будто бы потеряли земляную тяжесть, и носить его стало совсем легко: казалось, что он невесомый, а в сердце царила надежда, что это сон на выздоровление, что Батюшке будет легче и скоро он окрепнет и поправится. Постоянно ночами Старец, даже во время телесного сна, молился: мы видели его осеняющим себя крестным знамением либо воздевающим руки горе пред Престолом Всевышнего — как во время Божественной Литургии на Херувимской и Милости мира... Часто-часто он предпосылал обеими руками архиерейское благословение. «Аз сплю, а сердце мое бдит» (Песн, 5,2), — такой дар молитвы имел Старец. Лик Старца светился в легкой синеве келлии, святые его руки, исцелившие и укрепившие тысячи страждущих и болящих, источали свет и благодать. Дыхание праведника было животворящей Иисусовой молитвой, которую он непрестанно творил сердцем и едва осязаемо устами. Лучезарная борода батюшки часто скрывала невыразимую боль и горечь. Когда мы спрашивали: «Батюшка, у Вас что- то болит?!» — он отвечал: «Мои драгоценные, что я... Горя, сколько горя на земле... Как мне вас всех жаль...». «Что же будет, отче?» — «Горе, - отвечал он, — голод»... Мы молились и плакали... Старец успокаивающе ободрил:

«Хлебушек будет, я помолюсь»... Упреждал же он нас о голоде духовном.

После многолетних бессонных ночей молитвенного предстояния за весь страждущий мир эта ночь сна была сном полного отдохновения души праведника. Тихое радостное блаженство Батюшки, чувствовалось, охраняли Ангелы — такая благодать ощущалась во всем. Мы время от времени подходили к его постели, бережно поправляли одеяло, всматривались в черты дорогого, любимого лица. Слезы источались сами собой из глаз, мы вставали на колени, делая земные поклоны тихому святому труженику. Это было естественным движением наших сердец, ибо вся наша жизнь, в особенности в последние три месяца, когда Батюшка таял на глазах, как свеча, была отдана в служение, искреннее и благоговейное, духоносному отцу, который всю свою жизнь посвятил Богу и ближнему.

Все-таки, желая пробудить Батюшку, тихо коснувшись его плеча, вопросили: «Батюшка, вы встаете?»... «Я буду спать... Полежу... еще, посплю»...

Предложили попить, он радостно согласился, почти не открывая глаз. Выпил несколько ложечек святой воды. Последнее время Старец мало вкушал. Постоянно принимал лишь святыню: святую воду, просфору, соборное масло, которое стояло рядом в кружечке с голубым крестом.

Прочитали утреннее правило тихо, чтобы не потревожить. Открыли дневной Апостол и Евангелие. Послание к Римлянам, глава 14,6-9:

«Кто различает дни, для Господа различает; и кто не различает дней, для Господа не различает. Кто ест, для Господа ест, ибо благодарит Бога; и кто не ест, для Господа не ест, и благодарит Бога. Ибо никто из нас не живет для себя, и никто не умирает для себя; а живем ли - для Господа живем; умираем ли - для Господа умираем: и потому, живем ли или умираем, - всегда Господни. Ибо Христос для того и умер, и воскрес, и ожил, чтобы владычествовать и над мертвыми и над живыми»...

Из книги: "Русские старцы и подвижники XX века"

Гурьянов Николай Алексеевич родился в селе Чудские Заходцы Санкт-Петербургской губернии, 24мая 1909 года. Его отец, Алексей Иванович, служил регентом церковного хора. Мать, Екатерина Стефановна, благочестивая женщина, исполняла обязанности по дому, помогала мужу в воспитании детей. После его смерти в 1914 году вся тяжесть ответственности за семью легла на её плечи.

Николай с детства воспитывался в рамках христианских традиций. Он с радостью прислуживал в церкви села Кобылье Городище, приучался к молитве, любил слушать церковное пение. Время от времени, когда местные богомольцы собирались в паломничество по святым местам, Николая брали с собой.

Будучи отроком, он сподобился побывать на острове Талабск (годы спустя это место стало для него местом подвижничества). Около 1920 года настоятель церкви, в которой прислуживал Николай, взял его в город Псков. Их путь лежал по глади озера. На острове Талабск сделали остановку и посетили тамошнего прозорливца Михаила. Прозорливец, встретив гостей, подал пастырю маленькую, а Николаю большую просфору.

По достижении более зрелого возраста Николай поступил в педагогический техникум в Гатчине. По выпуске из техникума продолжил образование в Ленинградском педагогическом институте.

Николай отличался волевым характером. В 1929 году, движимый ревностью о Господе и душевным порывом, он публично и резко высказал негодование против закрытия одного из городских храмов. Это мужественное выступление, противоречащее идеологии и политике партии, продвигавшейся в направлении коммунизма, вызвало недовольство, и институтское руководство исключило Н. Гурьянова из числа студентов.

Какое-то время Николай преподавал физику, математику, биологию в школе города Тосно, служил псаломщиком в церкви села Ремда.

Узник правды и совести

Развёрнутые безбожной властью гонения на христиан не прошли его стороной. В мае 1930 года он попал под жернова государственной репрессивной машины: Николая обвинили в контрреволюционной деятельности и выслали на два года с территории РСФСР. Прибыв в УССР, в село Сидоровичи, он вновь проявил свою религиозную активность — устроился псаломщиком.

Вскоре нашлись «неравнодушные» люди, которые сообщили «куда следует», что Николай Алексеевич ведёт нездоровую агитационную деятельность, развращает людей россказнями о Боге, вербует молодежь в церковный хор. Эти сигналы не остались без внимания. В марте 1931 года Н. Гурьянова взяли под стражу по «делу кулаков».

В ходе разбирательства выяснилось, что обвиняемый Гурьянов никакого имущества не имеет, а имеет лишь ревматизм. Да и сам обвиняемый своей вины не признал. Между тем имущественный вопрос и не был приоритетным, ведь дело касалось антисоветской пропаганды.

В августе 1931 года Николая приговорили к ссылке на три года в Северный край. Так он попал в Сыктывкар, участвовал там в строительстве железнодорожного пути. Иногда приходилось работать в ледяной воде, отчего заключенные гибли. Работая в этих нечеловеческих условиях, Николай подорвал своё здоровье. Кроме того, он получил повреждение ног при работе со шпалами.

По одним сведениям он был освобожден в 1937 году, а по другим — в 1942-м. После освобождения Николай Алексеевич, как не имеющий права жить в Ленинграде, был выслан за пределы города. Какой-то период он работал школьным учителем в Тосненском районе.

Священнический путь

Во время Великой Отечественной войны Н. Гурьянов, ввиду болезни ног, не был мобилизован в армию. В период фашистской оккупации его принудительно отправили в Прибалтику.

В феврале 1942 года митрополит Виленский Сергий посвятил его в сан диакона, а несколькими днями позже — в сан священника.

В 1942 году он прошёл обучение на богословских курсах в городе Вильнюсе. Затем какое-то время служил в Рижской женской Троице-Сергиевой обители, после чего — в Виленском Свято-Духовом монастыре.

С июля 1943 года отец Николай исполнял обязанности настоятеля храма святителя Николая, располагавшегося в селе Гегобросты. По воспоминаниям современников, прихожане относились к нему с большим уважением; сам же пастырь относился к ним с большой добротой, приветливостью и отзывчивостью. Отмечают, что несмотря на бедность прихода, он отличался благоустроенностью. Как ни трудно было найти средства, необходимые для ремонта и содержания храма, помощью Божьей храм был благолепным.

В период с 1949 по 1951 год отец Николай обучался заочно в Ленинградской духовной семинарии. Окончив её, он продолжил образование в Ленинградской духовной академии, но проучился только один год.

В 1956 году отец. Н. Гурьянов удостоился сана протоиерея.

В 1958 году, по распоряжению церковного начальства, он был переведён на служение в Псковскую епархию. Из соображений церковной икономии и учитывая собственное желание отца Николая, его определили настоятелем в храм святителя Николая, располагавшийся на территории рыбацкого острова Талабск в Псковском озере, том самом, где когда-то прозорливец вручил ему большую просфору. На этом острове батюшка провёл несколько десятилетий своей жизни.

Отец Николай поселился на окраине острова в крохотном домике, вместе с матерью, Екатериной Стефановной. Братья подвижника погибли на фронте и он, как мог, сглаживал материнское горе, а она, чем могла, помогала любимому сыну.

Поначалу отец Николай вызывал подозрения у неверующей части островитян, но со временем люди увидели в нём ревностного и смиренного Божьего угодника. Служил он один, сам пёк просфоры, сам ремонтировал церковь. Случалось, что он священнодействовал в пустом храме. Было трудно, а однажды, когда его мучили сильные переживания, маленький ребёнок, словно бы вникнув в сознание умудрённого мужа, попросил его не уезжать. Отец Николай воспринял эти слова как глас Божий и ободрился.

Наряду с исполнением пастырских обязанностей батюшка старался облагораживать остров, сажал саженцы, заботливо их поливал, таская из озера десятки ведер воды.

Нередко, даже и без приглашения, он посещал дома тех, кто нуждался в его пастырском утешении, слове и благословении. Бывало, что отец Николай присматривал за стариками, нянчился с детьми прихожан.

Всё это не могло не отразиться на людях. Когда одна из жительниц написала на батюшку клеветнический донос, местные рыбаки, вернувшись с лова, вопреки обычаю не положили ей рыбы. Так они выразили и своё отношение к пастырю, и свое отношение к ошарашенной их поведением доносчице.

Образец православного старчества

Со временем едва различимый на географической карте остров Талабск стали негласно именовать островом Православия. Слава об отце Николае и его деятельности распространилась далеко за окрестности Псковской земли.

Помимо ревности и усердия Бог наградил батюшку даром прозорливости. Рассказывают, что иногда старец сообщал даже и о судьбе пропавших без вести людей.

В семидесятые годы к батюшке стали стекаться десятки верующих из разных уголков необъятной страны. Бывало, что из-за большого наплыва посетителей он не мог найти себе и минутки на отдых. Правда, принимал он не всех. Иногда он мог позволить себе строгий вопрос: зачем ты приехал (приехала)?

В числе духовных чад отца Николая были миряне, монахи, священники. Он по праву считается одним из наиболее почитаемых старцев XX-XXI века.

24 августа 2002 года отец Николай Гурьянов почил о Господе. Смерть застала его на месте его подвигов, острове Талабск.

СТАРЦЫ / Отец НИКОЛАЙ ГУРЬЯНОВ