Ижоры народ быт и традиции. Ижоры: малочисленный народ, хранящий свои традиции
ИЖОРСКИЙ КОСТЮМ
Первые данные об ижорской одежде мы находим в трудах исследователей XVIII века. В знаменитой книге академика Иоганна-Готлиба Георги «Описание всех в Российском государстве обитающих народов...» ижорку изображают две гравюры, сопровождаемые краткими заметками в тексте — «Чухонка в уборном платье» (вид спереди и сзади) и «Ингерская крестьянская баба»).
А в рукописи Федора Туманского XVIII в. представлено полное и детальное описание ижорской одежды того времени188. Позднее, уже в ХХ в. на одежду ижор обращали внимание финские этнографы и российские исследователи.
МУЖСКАЯ ОДЕЖДА
Мужская одежда меньше привлекала исследователей. Георги писал, что «она во всем подобна одеянию финских мужиков», а Туманский отмечал: «Мущины одеваются точно как русские». И все же вещи, сохранившиеся в музеях и, главное, старинные рисунки и архивные фотографии дают нам возможность представить себе, как одевался ижорский мужчина.
На основе древних ижорских песен можно представить старинную свадебную одежду ижорского жениха, сшитую его матерью. Это льняная рубаха, расшитая богатым орнаментом по вороту, рукавам и груди и украшенная блестками, по подолу которой были вышиты кони или подшивался кумач; брюки — из кожи; на ноги надевались синие чулки, сапоги. Жених обязательно подпоясывался полотенцем, вышитым его с ест рой, так, чтобы были видны украшенные концы — этот пояс считался оберегом от нечистой силы. В сойкинских рунах пелось о том, что на жениха накидывалась шерстяная мантия с золотыми нитями, меховая шуба и свадебный «шлем».
Даже в начале ХХ в. многие ижорские мужчины в будни носили старинную одежду: длинные белые штаны и белую длинную рубаху, с косым воротом на западе и с прямым — на севере Ингерманландии. Обычно такую одежду шили из домотканины — грубой самодельной льняной ткани, часто небеленой (см. цветные иллюстрации VI и XII).
В обычные дни такую одежду не подпоясывали, но в праздники завязывался поверх рубахи тканый пояс, длиной до 2,5 м, с льняной основой и шерстяным утком, обычно сотканный на берде. Были в ходу и пояса, изготовленные на 8-12 дощечках — этим древним способом здесь чаще плели тесьму для обуви и обмоток, но и пояса выходили красивыми и яркими. Хотя белый цвет одежды признавался тогда самым «настоящим мужским», но в оредежских деревнях к началу ХХ в. носили мужчины и льняные темно-синие штаны, и рубахи из пестряди (так называлась льняная ткань, узор которой чаще всего состоял из клеточек или узких полос, что достигалось путем включения крашеных нитей и в основу и в уток).
А в нижнелужских деревнях с конца XIX в. в моду вошли льняные штаны с набивным синим узором («цветы» и «снежинки»).
Парни, да и мужчины помоложе к началу ХХ в. предпочитали шить одежду из покупных тканей — ситца, сатина и покупного сукна.
Но верхнюю одежду еще долго делали именно из тканей домашнего изготовления. В районах нижней Луги летом носили рююди — белый льняной кафтан без подкладки и воротника. А гордостью каждого ижорского мужчины было тяжелое длиннополое суконное пальто виитта белого, синего или коричневого цвета, у молодых украшенное красной или синей тесьмой.
Носили его весной и осенью и всегда надевали в церковь и на праздники. Помню рассказы бабушки, как трудно было стоять в церкви на службе рядом с мужиками именно в синих вииттах. Ведь их прочный невыгорающий синий цвет достигался весьма непривычным для нас способом крашения, где использовалась привозная краска индиго и настоянная в течение месяца в теплом месте на печке моча(!) в горшке. Говорят, что мужики запаха не выдерживали и уходили в лес заготавливать дрова на все время крашения. Краска получалась «вечная» и к тому же красивого глухо-синего цвета, но и запах держался более года…
Особой значимостью для каждого ижора обладали кожаные сапоги высотой до колена. Их берегли для особых случаев, предпочитая летом ходить босиком. И часто, идя на гуляния в соседнюю деревню, сапоги несли перекинутыми через плечо, а надевали лишь на окраине чужой деревни. Такие крепкие сапоги из толстой свиной кожи служили десятилетиями, только нужно было не забывать подшивать снизу заплаты.
А у рыбаков были особые высокие рыбацкие сапоги, в подошвы которых зашивали свинец для большей устойчивости. Рыбаки говорили, что в таких сапогах не страшно домой пьяным прийти — сапоги не дадут упасть! Такие сапоги сейчас можно увидеть в Ижорском музее в Вистино.
ЖЕНСКАЯ ОДЕЖДА
Женской одежде во всех описаниях уделялось значительно большее внимание. У нее нет сложных возрастных отличий, но она привлекала красотой и необычностью. Кроме того, в разных местах проживания ижоры одежда была настолько разной, что говорить о едином «ижорском» костюме нельзя. На основе разнообразных данных можно выделить четыре типа традиционной женской ижорской одежды: 1) комплекс с «ааннуа»; 2) комплекс с «хурстод»; 3) сарафанный комплекс; 4) комплекс с «харакка».
Одежда девушек не отличалась от одежды замужних женщин, разница была лишь в прическе и форме головного убора. По Георги, девушки заплетали косы, по Туманскому, они носили волосы распущенными, подрезая их спереди челкой. Поздние сведения говорят о том, что косу девушки распускали лишь после сватовства и до дня венчания. По данным XVIII в., нижнелужские ижорки, выходя замуж, подобно водским женщинам, брили голову до рождения первого ребенка и лишь потом опять отращивали волосы.
Прежде всего, мы расскажем о самой ранней известной женской ижорской одежде XVIII в. Она детально описана в упомянутой рукописи Федора Туманского. Одежда подобного типа сохранялась у хэваских ижор в деревнях по берегам реки Коваши до начала ХХ в. Такая одежда носит название комплекс с «ааннуа».
КОМПЛЕКС С ААННУА
Эта одежда состояла из рубахи рятсиня, двух полотнищ хурстут и ааннуа, головного убора саппано, передника полле, поясов и украшений.
Основным элементом нательной одежды была длинная белая домотканая рубаха рятсиня сложного покроя. Стан рубахи шился из четырех полотнищ грубого холста. Верхняя часть рубахи состояла из двух оплечий хартиуксет, соединенных сзади полоской ткани шириной 14-15 см. Эти оплечья были удивительно красивы: их ткали сложными геометрическими узорами из ромбов и свастик и поверх тканья дополнительно вышивали белой шерстью. При этом чаще всего синюю льняную основу соединяли с шерстяным утком красного или желтого цвета. Широкие рукава также были необычайно богато украшены сложным тканым орнаментом и вышивкой. Не случайно Георги писал, что «женская одежда нарочито еще и суетна», и на «отделку такой рубахи требуется времени не менее чем как недели четыре». Рубаха скреплялась у ворота фибулой — «большою серебреною овального образа пряжкой... иногда вызолоченною, осыпанною каменьями или жемчугом». Подобные пряжки дожили до начала XX в., но в несколько упрощенном виде. Есть сведения, что в старину независимо от времени года такие рубахи носили по две одновременно.
Поверх рубахи надевали очень своеобразную одежду в виде двух полотнищ, каждое из которых напоминало передник на одной лямке. Надевались они так: на правое плечо накидывалась лямка и весь левый бок оказывался закрытым узким полотнищем хурстут из поперечно-полосатой шерсти с полоской из разноцветных лоскутов внизу. На левое плечо крестообразно с хурстут одевалась лямка другого, более широкого шерстяного полотнища, закрывавшего правый бок и называвшегося ааннуа. Ааннуа должно было быть только черного или с инего цвета; в будничном варианте оно не украшалось, а в праздничном — сплошь вышивалось шелком, б исером и белыми бусами, отчего становилось очень тяжелым.
Поверх ааннуа надевали передник полле, тканный из шелка или шерсти и украшенный пятью одинаковыми рядами бисера, а шестой его ряд, шире первых в 5 раз, был вышит сложным узором из жемчуга и имел внизу привески из «змеиных голов». «Змеиными головами» или «ужовками» назывались раковины каури — излюбленное украшение многих финно-угорских народов. Родом раковины каури — из вод Индийского океана, и трудно себе представить, какими длинными и сложными путями они проникали на эти балтийские берега.
Ф. Туманский также сообщает и об одной из древнейших частей ижорской женской одежды — селга вюо («спинном поясе»). Такие детали одежды близки по форме и местоположению набедренникам некоторых финно-угорских народов (особенно — восточнофинских, например мордвы). Подобные украшения имели важное магическое значение. Ижорский «спинной пояс» представлял собой носимую сзади широкую полосу сукна с подвешенными «змеиными головами», украшенную прекрасными узорами из разноцветного бисера, золотым и серебряным позументом и двумя полосами из раковин каури. Такой пояс когда-то хранился в коллекции прежде существовавшего Музея народоведения — он был шириной 6 см, украшен бисером и рядами раковин каури. Крепился он ремешком, который завязывался спереди. Поверх одежды ижорки три раза опоясывались кожаным поясом с оловянными бляшками, весом более килограмма.
У замужних ижорских женщин прическа была очень сложной, волосы делились на три части: одна часть закручивалась на затылке в пучок, а две косы у висков держались при помощи сюккяре — плотно прилегающего жгута из холста и ваты. Все три пучка покрывались полотенчатым головным убором саппано. Он держался на голове с помощью завязок и не снимался ни днем, ни ночью, что являлось причиной многочисленных жалоб в свадебных песнях. Саппано был очень красивым и нарядным головным убором: прилегающая ко лбу часть состоял а из двух полос, сотканных из шелка или шерсти, одна — красного или синего цвета с золотым позументом по краю, другая — вышитая сложными разноцветными узорами. Сзади спускался на спину длинный конец пурста, который подвязывался тесьмой за головой, проходил под ожерельями и поясом и доходил до пят. Посредине этого длинного «хвоста» шла полоса, вышитая великолепными разноцветными узорами с золотой нитью и блестками и обшитая лентами и кусками красной и желтой ткани.
В ушах ижорки носили небольшие серьги, к которым подвешивались другие, собственно ижорские — таллукар — в виде несомкнутого кольца с двумя п осеребренными ножками-прутиками внизу. Эти ножки украшались посредине большими камнями. К кольцам таллукар крепилось до десяти лент, полукружием спускавшихся по спине. На шею надевали множество ожерелий: у самой шеи — несколько ниток жемчуга, пониже — до двадцати ниток различных бус, затем на ожерелье из драгоценных камней подвешивали один или несколько крестов (эти бусы необходимо было носить всегда). А прямо до пояса опускались нитки «разноцветных каменьев» и три нитки белых «змеиных голов».
На ноги ижорские женщины надевали красные обмотки риват, закрепляя их черными оборами, сверху — узорчатые шерстяные чулки сукат, а поверх — короткие холстяные чулки ратит, подвязываемые узкими красными оборами. Ходили ижорки, по свидетельству Туманского, в «кожаных босовиках без ушек», имевших «вместо пряжек рисованные или золотом набивные узоры», прошитые блестками, каблуки подбивались медными скобками.
Одежда этого типа довольно долго сохранялась в ижорских деревнях по берегам реки Хэваа (Коваши). Правда, поверх традиционной рубахи надевали уже только аннуа. Я сама слышала рассказы бабушек, как в своем детстве, которое пришлось на 1910-е годы, они встречали двух старушек, всегда ходивших в церковь в старинных вышитых одеждах. При этом они громко говорили, что они — последние ингеройсет. Не их ли мы видим на фотографии, сделанной в 1911 г. финским исследователем Самули Паулахарью?
СЕВЕРНО-ИЖОРСКИЙ КОМПЛЕКС
Костюм ижор на Карельском перешейке был во многом схож с одеждой местных финнов-эурямёйсет195. В состав праздничной женской одежды входила рубаха с рекко, юбка хаме, головной убор харакка, передник эсилиина и украш.
Особенно замечательна была рубаха пайта: ее верхняя часть шилась из тонкого льняного полотна, и на груди украшалась рекко — вышивкой трапециевидной формы, где шерстяными нитями красных, оранжевых, желтых, коричневых, зеленых и синих цветов горизонтальным стежком или крестиком выш ивались геометрические орнаменты (а самые старинные рекко вышивались золотисто-желтой шерстью). Вышивкой украшался и ворот рубахи. Часто рукава заканчивались манжетами. Разрез на рубахе был с левой стороны рекко, его застегивали небольшой круглой фибулой солки. Нижняя часть рубахи, которую не было видно, шилась из грубого льна. Поверх надевали длинную юбку хаме из синей, черной или коричневой полушерсти, по подолу которой шел волан из красной покупной ткани или цветная покромка, тканная на берде. На такой юбке закладывали более 40 складок, а тонкий притачной пояс застегивали на пуговицу. В прохладную погоду и в праздники северные ижорки носили короткий белый льняной полукафтан костоли, сшитый в талию и сильно расклешенный. В таком наряде шли в церковь первый раз в году летом, на Вознесение, и поэтому праздник в народе называли «костольным». Шили костоли чаще всего из белой покупной диагонали, а вдоль полочек до талии располаг али узкие полосы великолепной тонкой вышивки шерстяными нитями.
Но главным отличием местных ижорок был головной убор харакка («сорока»).
Его налобная часть украшалась невероятно красивой вышивкой. Ее геометрические четкие узоры — кресты, шестиугольники, «зигзаги» — вышивались разноцветными шерстяными и шелковыми нитями в самой различной технике: и крестом, и настилом, и тамбурным швом, и вышивкой по сетке. А задняя часть харакка, спускавшаяся до плеч, украшалась двустронним швом. Были и праздничные харакат, с яркими, чаще всего красными, бордовыми и желтыми узорами. Были и «скорбные» харакат, вышитые черными, темно-синими и зеленоболотн ыми нитями.
Долгое время у северных ижор оставалась в употреблении плетеная обувь вирсут из лыка — лапти и ступни. Такая обувь была незаменима в лесах и болотах: вода сразу вытекала сквозь щели и нога не оставалась мокрой.
КОМПЛЕКС С ХУРСТОД
Другой старинный комплекс женской одежды известен нам из нижнелужских и сойкинских деревень второй половины XIX века, хотя имел распространение и в более ранние времена. Он включал в себя рубаху отистовапайта, поясную одежду хурстод, пояс пуута, поясные украшения кааттерид, передник, головной убор сапано, многочисленные украшения и ленты (см. цветную иллюстрацию XVI)196.
Рубаха отистовапайта сложного старинного покроя близка рубахе хэваских ижор (см. цветную иллюстрацию XVII). Рубаха имеет прямоугольную форму. Верхняя ее часть состоит из трех полотнищ, перекинутых через плечи. Причем среднее полотнище делается из простого холста и имеет разрез для шеи, а два боковых — из узорчатого, тканого с употреблением четырех нитченок. Узор тканья состоит из мелких вытянутых ромбов. Переднее центральное полотнище все покрыто сложной вышивкой ромбами черными, красными и, иногда, желтыми нитями и называется ринтамус или перенитса, слева от него делается разрез. Края разреза раньше скреплялись круглой пряжкой солки, а позднее — петлей и пуговицей. Заднее полотнище украшено вышивкой лишь по краям. Рукав кроится следующим образом: от полотнища холста с одной стороны отрезается клин и пришивается к противоположной стороне полотнища; полученный кусок складывается пополам, сшивается и основанием рукава пришивается к боковому полотнищу рубахи. На рукава в верхней их части нашивается по полосе вышитого холста. Узкая полоска вышивки имеется также на обшлагах. Нижняя часть рубахи называется миехуста и шьется из трех полотнищ, из которых два делаются из более грубого полотна, а третье, боковое (его было видно из-под надеваемой поверх рубахи поясной одежды хурстод) — из тонкого, украшенного по подолу вышивкой.
Поверх рубахи надевают особую поясную одежду хурстод. Эту часть одежды на нижней Луге также называют хурстуксет, а на Сойкинском полуострове — пайда. У нее необычный покрой и старинная техника тканья. Хурстод состоит из трех сшитых кусков. Переднее и заднее полотнища делались из синей полушерстяной материи с пришитыми снизу белыми вышитыми полотняными подолами. Боковое же полотнище, расширяющееся книзу, шилось из белого домотканого полотна и также вышивалось. Необычна была ткань первого и второго полотнища: холщовая основа и шерстяные нити утка создают взаимно выступающие узоры из ромбов и свастик. Кроме того, на лицевой стороне ткани узоры свастик, образуемые нитями основы, зашиты желтыми и красными шерстяными нитями. Получалась очень прочная, теплая и удивительно красивая ткань. Хурстод крепилось на поясе при помощи завязок так, что боковое полотнище приходилось с левой стороны, правый же бок оставался открытым.
Поверх хурстод обязательно надевали две особые подвески кааттерид, спускавшиеся сзади с пояса. Каждое из них делали из прямоугольного узкого тканого шерстяного полотнища шириной 1315 см и длиной до 60 см — в нем широкие красные полосы чередовались с узкими синими. К верхнему краю красных полос пришивали по бисерной решетке, к которой крепили или монеты, или круглые медные бляшки. К самой верхней решетке и к низу кааттерид прикреплялись раковины каури. С внутренней стороны привязывали металлический бубенчик. В верхней части подвесок, во всю их ширину пришивались петли из вышитого холста. Сквозь них продевался шерстяной пояс, на котором и подвешивались кааттерид.
С правой стороны через пояс перекидывалось полотенце, украшенное на обоих концах кружевом или бахромой, прошивками и рядами вышивки. Узоры были самые разнообразные — и странные антропоморфные фигуры, и двуглавые кони, и всадники, и деревья, и загадочные геометрические фигуры. Вышивали почти всегда шерстяными нитями красного цвета или разноцветными, применяя самый распространенный у ижор двусторонний шов (иногда такую технику вышивки называют «росписью»).
Поверх хурстод в старину ижорки носили особый женский пояс пуутта. Его делали из домашней выделки шириной 4 см и по всей длине украшали тремя рядами оловянных заклепок: в верхнем и нижнем ряду шли косые кресты, а в центральном — острые уголки.
На краях такой пояс заканчивался металлическими кольцами и крючком.
На хурстод также надевали вышитый передник. Иногда это было прямоугольное полотняное полотнище, вышитое разноцветной шерстью, «бумагой» и шелком и украшенное по низу бахромой или ручным кружевом. А порой это было широкое полотенце, сложенное пополам и подвешенное спереди на поясе так, чтобы нижний край был виден из-под верхнего. Концы такого полотенца украшались богатой разноцветной вышивкой, прошивками из красного ситца, кружевом или бахромой.
На голову сойкинские и нижнелужские ижорки вплоть до 1920-х годов надевали невероятно красивый полотенчатый убор сапано (см. цветную иллюстрацию XVIII). Несмотря на сходство названия с головным убором саппано у хэваских ижор, конструктивно это совсем иной убор. Он представлял собой два сшитых прямоугольных куска белой льняной ткани: узкий прямоугольник отсаллинен («налобный») или отсимус и более широкий хянтя («хвост»). Оба куска украшались богатейшей разноцветной вышивкой шерстяными нитями и в технике двустороннего шва, и крестом, и настилом. Вышивка была геометрической, но на старинных сапано на конце хянтя и по переднему краю отсаллинен обязательно вышивались петухи. На ранних сапано есть и третья деталь — потайной хвост салахянтя — этот небольшой прямоугольный кусок простого или вышитого холста подшивали снизу, он служил не только для лучшего закрепления сапано на сложной прическе, но, вероятно, исполнял и магическую функцию защиты.
САРАФАННЫЙ КОМПЛЕКС
Четвертый комплекс женской ижорской одежды тоже имел распространение у ижор в деревнях нижнего течения Луги и на Сойкинском полуострове, но, по ряду признаков, он не столь древний, как два предыдущих. Он стал использоваться с середины XIX века. Состоял он рубахи пайта, сарафана, передника полле, поясного полотенца ваарникке и головного полотенчатого убора (сапано или куккели) (см. цветную иллюстрацию XX).
Рубаха пайта шилась из белой льняной ткани полотняного переплетения (см. цветную иллюстрацию XXI). По покрою рубаха была составная, с прямыми поликами, с квадратным присборенным воротом. К концу XIX в. рукава были короткие, пышные, зачастую с воланом, а ранее — широкие, зауживающиеся к запястью. На поликах, оплечьях, вдоль разреза ворота и на манжетах-воланах рубаха украшалась вышивкой красными, синими, зелеными, желтыми и белыми шерстяными нитями. Иногда еще на полики нашивались красные прошивки. Орнамент вышивки мог быть самым разнообразным: женские стилизованные фигуры, птицы с пышными хвостами, розетки, ромбы, зигзагообразные линии и многое другое. Вышивка делалась и двусторонним швом, и крестом, и настилом по перевити. Использовалось для украшения манжет и кружево, связанное крючком.
Поверх такой рубахи надевался сарафан. Самый ранний из известных ижорских сарафанов, уже к концу XIX в. вышедший из употребления, носил название уммикко. У этого косоклинного сарафана лямки целиком выкраивались из переднего и заднего полотнища. Спереди делался небольшой разрез, по бокам которого нашивались узкие полоски вышитого красными нитями холста. Такой разрез завязывался двумя льняными шнурками. Ни пуговиц, ни каких-либо других украшений на этом сарафане не было. Сам сарафан шился из холста белого цвета, поэтому его на русском языке называли «беляк». Когда-то уммикко был свадебной одеждой, потом служил праздничной одеждой замужних женщин, а к концу XIX в. стал погребальным одеянием для старух.
С середины XIX в. ижорки стали носить иной сарафан — крассикке, сшитый из домотканой льняной или толстой шерстяной ткани черного или темно-синего цвета (см. цветную иллюстрацию XXI). Сарафан был косоклинный, сзади на сборках, с передним швом, на который были нашиты пуговицы. Будничный сарафан не имел никаких украшений кроме белых фарфоровых пуговиц. Праздничный же сарафан украшался на лямках тесьмой, по верхнему краю и спереди — покупными ткаными или шелковыми лентами с растительным или геометрическим узором, а по подолу двумя красными лентами или полосой кумача и фиолетовой и зеленой тесьмой. Носили и сарафан синекки из льняной ткани, окрашенной в синий цвет. Позднее появился прямой сарафан, его шили уже из покупных тканей, зачастую в клетку или красного цвета.
Широкие косоклинные сарафаны архаичного покроя носили и оредежские ижорки, надевая их поверх рубах с широкими рукавами, украшенными кружевом.
Поверх косоклинного сарафана замужние ижорки носили особый вид передника рукавникат. Он был похож на рубаху, разрезанную сзади до уровня талии. Рукавникат шили из одного полотнища белого льна, перекинутого через плечи, затем пришивали рукава, суженные к запястью. Сзади разрез заканчивался круглым отверстием. Этот разрез, ворот, разрез на груди и края рукавов украшались узкой вышивкой красной шерстью. Но самые замечательные узоры располагались по подолу: чаще всего это были фигуры женщин и двуглавых коней, реже — фантастические птицы. Красота вышивки подчеркивалась широкой полосой кумача и кружевом.
В зимнее время вместо сарафана носили длинную юбку. Зимние домотканые юбки хаме были яркими, с узкими или широкими полосами всевозможных цветов: и черного, и красного, и розового, и зеленого, и синего (см. цветную иллюстрацию XXII). Причем ижорки деревень у р. Луги носили юбки только с вертикальными полосами, а живущие на Кургальском полуострове — только с горизонтальными.
Такие юбки делали или из чистой шерсти или из ткани, основа для которой была льняная или хлопчатобумажная, а уток — шерстяной. С начала ХХ в. такие юбки чаще всего носили уже как нижнюю или домашнюю одежду.
Поверх сарафана надевали передник полле. Обычно он был изготовлен из белой льняной ткани и украшен полосами вышивки, разделенными прошивками кумача. Геометрическая вышивка выполнялась двусторонним швом шерстяными нитями красного, желтого, зеленого и синего цвета. По низу такого передника пришивалась полоса кружев или шла бахрома.
Костюм дополнялся одним или двумя полотенцами ваарникке, которые сложенные почти пополам (так, чтобы был виден вышитый конец нижней половины полотенца) подвешивались по бокам к поясу на узком красном плетеном поясе вюо. Часто концы такого пояса украшались бисером. Подвязывались и поясами из разноцветной шерсти, тканными на берде. Иногда по праздникам сарафан подвязывали узким полотенцем кушакка длиной до 250 см при ширине 30-35 см. Его оборачивали вокруг пояса, а концы свешивали сбоку друг над другом. Концы таких полотенец украшали полосами вышивки разноцветными (а иногда и только красными) шерстяными нитями, прошивками красного, реже синего цвета. По узким краям подшивали вязаное крючком белое кружево или делали простую бахрому (см. цветную иллюстрацию XXIV).
На голову надевали сапано, такой же, как и в комплексе с хурстод. Узоры сойкинских и нижнелужских сапано были необычайно яркими и сложными (см. цветную иллюстрацию XXI).
На Сойкинском полуострове носили еще и другой головной убор куккели, чем-то похожий на сапано, но со специально скроенным углублением для головы. Его украшали по краю лобной части и на «хвосте» разноцветной вышивкой темных тонов, но чаще — тонкой красивой вышивкой белым шелком. Еще в конце XIX в. его можно было встретить у пожилых женщин.
К началу ХХ в. старинные одежды почти вышли из употребления. В Западной Ингерманландии ижорки стали носить прямой сарафан и так называемую «кисельную» рубашку. Шилась она из тонких покупных материй — батиста или кисеи. У такой рубахи отсутствовали полики и рукава пришивались непосредственно к вороту. К низу рукавов такой рубахи пришивалось широкое кружево, а сам рукав подхватывался у локтя бантом из цветной шелковой ленты. На шею, по вороту, надевался кружевной воротник блойка с нашитой на него лентойплиссе. Передник тоже шился из белой покупной тонкой ткани. На голову надевали повойник, «колбочку» или «наколку», которые шились из покупных тканей самых разных цветов.
Детали традиционной ижорской одежды дожили и до ХХ в., они сохранились в свадебной одежде, получив новое, магическое значение. Еще в начале века на молодую надевали старинный головной убор саппано, позже сменили его на повойник. Под свадебный с арафан надевали описанный выше хурстут — полотнище на одной лямке. Считалось, что это принесет невесте счастье.
К 1920-м годам сарафаны вышли из употребления, их можно было видеть только у пожилых женщин. Среднее поколение носило кофту-распашонку и широкую юбку в сборку. Молодежь уже ходила исключительно в городских платьях. Старинные одежды лежали в сундуках и порой зимой одевались молодыми для святочного ряженья — в них «ходили в чудо».
Конькова О.И., 2014
Ижорцы — малая народность в Российской Федерации. Самоназвание ижоры, карьялайсет, изурит. Живут в Ленинградской области. Относятся к беломорско-балтийской расе большой европеоидной расы; отмечается слабая монголоидная примесь. Ижорский язык, относящийся к прибалтийско-финской подгруппе, имеет 4 диалекта. Распространен также русский язык, который большинство ижорцев считает родным.
Самоназвание ижоры, карьялайсет, изурит. Живут в Ленинградской области. Относятся к беломорско-балтийской расе большой европеоиднойрасы; отмечается слабая монголоидная примесь. Ижорский язык, относящийся к прибалтийско-финской подгруппе, имеет 4 диалекта. Распространен также русский язык, который большинство ижорцев считает родным.
Отделившись от южно карельских племен, ижорцы в конце I-начале II тыс. н. э. расселились в бассейне р. Ижора и затем постепенно продвигались на запад Ингрии, частично ассимилируя водское население. Первое упоминание ижоры содержится в летописи XIII в., когда они входили в состав Новгородской земли. В XVI в. ижорцы были обращены в православие.
Традиционные занятия — земледелие, рыболовство, в том числе морское, лесные промыслы. В XIX в. было развито отходничество, посредническая торговля, ремесла (деревообделочное, гончарное).
Традиционная материальная культура близка русской. До середины XIX в. этническая специфика сохранилась в женской одежде. В восточных районах Ингрии носили рубаху с коротким обрезным оплечьем, поверх — одежду из двух полотнищ на лямках, одно на правом, другое на левом боку. Верхнее закрывало весь корпус, расходясь на левом боку, закрытом нижним полотнищем. Западные ижорцы (по р. Луга) носили поверх рубахи несшитую юбку, у восточных бытовал длинный, спускавшийся до края одежды полотенчатый головной убор, у западных — убор типа русской сороки. Украшения: тканый и вышитый орнамент, бисер, раковины каури. В конце XIX в. старые формы одежды были вытеснены русским сарафаном.
Этническое своеобразие сохранялось до XX в. в семейной и календарной обрядности, например, в особом женском (т. н, бабьем) празднике. Существовала вера в духов-хранителей (домашнего очага, хозяина риги, бани и т. д.), духов земли, воды. Развит фольклор, обрядовая (свадебные и похоронные плачи-причитания) и эпическая поэзия, например, руны о Куллерво, частью вошедшие в Калевалу.
История ижоры
Ижорцы вместе с вепсами составляют коренное население Ингерманландии. Областью их этногенеза были территории, лежащие между рекой Нарвой и Ладожским озером и далее к югу. Их название происходит от реки Ижора (по-фински Inkere — Инкере), впадающей в Неву. Этнонимы «ижора» и «инкери» часто употребляются как синонимы по отношению к двум прибалтийско-финским народам — православным ижорцам и исповедующим евангелистскую веру финнам-инкери (ингерманландцам). Несмотря на родство между двумя языками и многовековое совместное проживание народов-носителей этих языков, следует тем не менее провести разграничение между двумя этносами.
Ижорский язык относится к северной (по другой классификации — к восточной) ветви группы прибалтийско-финских языков, ближайшие родственные ему языки — карельский и восточные диалекты финского. некоторые лингвисты не считают ижорский отдельным самостоятельным языком.
Ижорцы, по всей вероятности, выделились из карельской этнической группы, на это указывает близость обоих языков, а также и тот факт, что часть ижорцев называет себя карелами. Ранее это разделение двух народностей относили к X1-XII вв., однако в последнее время археологические находки и лингвистические исследования свидетельствуют о том, что этот процесс завершился ещё в 1 тыс. н. э. В наше время начинает завоёвывать признание гипотеза о том, что племя ижора произошло от слияния нескольких прибалтийско-финских племён.
Восточнославянские племена кривичей и словен в VI-VIII вв. добрались до южных земель Ингерманландии, а в Х в. уже наладили оживлённые связи с местным прибалтийско-финским населением. Первый письменный источник, упомянувший ижорцев, относится к XII в., в нём папа Александр III наряду с карелами, саамами и водью называет язычников Ингрии и запрещает продавать им оружие. Водные пути от озера Ильмень до Ладоги с конца IX в. оказались под контролем Новгорода. Жившие здесь малочисленные прибалтийско-финские народности принимали участие в образовании Новгородского княжества. Уклад и образ жизни малочисленных финно-угорских народов Прибалтики был однотипным. Общее название этих народов в древнерусских летописях было «чудь». На их роль в истории Новгорода Великого указывает и то, что в городе даже была Чудская улица.
В русских летописях ижора впервые упоминается под этим именем в 1228 г., и с того времени ижорцы часто фигурируют в летописях вместе с карелами при описании битв с врагами, вторгающимися на русские земли с запада. При ослаблении власти Новгорода вначале на землях ижоры активизируется деятельность Литвы, и в течение XIV в. литовцы многократно собирали с них дань. В XV в. звезда Новгорода окончательно закатилась, и ведущую роль у него перехватила Москва. Процесс колонизации русскими переселенцами этих земель продолжался дальше быстрыми темпами. Московские князья раздавали своим верным приверженцам поместья и на этих территориях. Из составленного в 1500 г. так называемого «водского податного списка» выясняется, что население Ижоры составляло примерно 70 тыс. чел. Невзирая на последовательное искажение на русский манер названий и имён вероятно всё же, что тогда прибалтийско-финские народы были ещё в большинстве. В XVI в. особенное внимание уделялось распространению православия. Ижорцы также были охвачены сетью церквей, религиозных общин, монастырей.
Во второй половине XVI в. имели место длительные шведско-русские войны, которые принесли немало разрушений и гибель ижорцам и карелам, но населённые ижорой территории в то время оставались в руках России. В начале XVII в. Швеция воспользовалась ослаблением Русского государства в «Смутное время» и присоединила к своей империи Ингерманландию. Факт присоединения был признан при подписании Столбовского мирного договора 1617г. Это состояние сохранялось до конца Северной войны, до 1721 г. В тот период на ижорские земли прибыло финское население, исповедовавшее лютеранскую евангелистскую веру, как об это подробно говорится в статье, освещающей их историю. После восстановления власти России помещики вновь в больших количествах стали переселять крепостных на территорию Ингерманландии. Наряду с этим в XVIII в. немцы, а в XIX в. эстонцы также селились в Ингерманландской губернии. Этническая карта этой территории стала весьма пёстрой.
Усилившееся с начала XVIII в. русское влияние особенно возросло и углубилось во второй половине XIX в. Под воздействием русскоязычных школ и в силу близости столице России среди ижорцев выросло число знающих русский язык, участились межнациональные смешанные браки. Ижорские деревни к концу XIX в. уже мало чем отличались от русских.
С середины прошлого века до наших дней численность ижорцев складывалась следующим образом:
1848 — 178000 чел. 1897 — 21700 чел. 1926 — 26137 чел. 1959 — 1026 чел. (владение родным языком — 34,7%) 1970 — 781 чел. (владение родным языком — 26,6%) 1979 — 748 чел. (владение родным языком -32,6%) 1989 — 820 чел. (владение родным языком -36,8%)
Советская эпоха началась для ижорцев так же, как и для других финно-угорских народов России. Был создан алфавит на основе латинских букв, на котором был выпущено в свет около двадцати книг, начала развиваться система школьного образования. Затем всё это прекратилось. Сначала в связи с коллективизацией многие были депортированы в Сибирь и в Среднюю Азию, затем во второй половине 30-х гг. террор обрушился и на ижорскую интеллигенцию. Вторая мировая война принесла им то же, что и ингерманландским финнам и водскому народу. Перебежавших в Финляндию финны вынуждены были выдать Советскому Союзу, но многие добровольно вернулись на родину, поверив обещаниям. Однако всех их ожидало горькое разочарование. Они были расселены по всей стране, и лишь после 1956 г. им разрешили возвратиться на родные земли и поселиться там вновь.
Большая часть ижорцев уже в период между двумя войнами считалась двуязычной, а послевоенные поколения уже почти не говорят на языке отцов и дедов. Географическое расположение, а также окружение более крупных по численности народов не позволили ижорскому народу и его культуре развиваться с течением истории. К сожалению, и в настоящее время у них осталось немного шансов для выживания.
Список литературы:
Историко-культурный атлас Республики Коми. Москва, 1997
Сородичи по языку. Будапешт, 2000
Ижорцы (самоназвание — изури), народ в России (в Ленинградской области. 450 человек, 1995) и Эстонии (306 человек). Язык ижорский. Верующие ижорцы - православные.
Язык ижорский прибалтийско-финской ветви финно-угорских языков. Верующие-православные.
В 18 - начале 20 века ижоры расселялись в западных районах Петербургской губернии и южной части Карельского перешейка чересполосно с русскими, ингерманландскими финнами, водью. Селения современных ижорцев в основном сохранились на территории Кингисеппского района Ленинградской области. В 1848 году численность ижоры составляла 17,8 тысяч человек; по переписи 1989 года в России жило 449 человек. В составе ижорцев выделяют пять этнографических групп в соответствии с диалектными различиями: сойкинская (население Сойкинского полуострова), хевааская (на реке Коваши - по-фински Хеваа), нижнелужская (низовья Луги), оредежская (верховья реки Оредеж), ижорцы Карельского перешейка, которые к 20 веку полностью были ассимилированы русскими и ингерманландскими финнами.
Ижорцы относятся к восточно-балтийскому типу большой европеоидной расы. Ижорский язык относится к финно-угорской группе уральской языковой семьи и делится на четыре диалекта: сойкинский, хевааский, нижнелужский и оредежский. Ижорский язык близок к эвремейсскому диалекту финского языка. По переписи 1989 года 36,8 % ижорцев назвали национальный язык родным. Письменность была разработана в 1920-е годы на основе латинской графики, ей пользовались до конца 1930-х.годов.
Традиционно принято рассматривать ижору как группу, выделившуюся из состава карельских племен на рубеже первого-второго тысячелетия нашей эры и первоначально обитавшую в южной части Карельского перешейка и в районе реки Ижоры, откуда в дальнейшем началось продвижение ижорцев на запад вплоть до бассейна Нарвы. В конце первого тысячелетия территория расселения ижоры вошла в состав новгородских земель. Православное вероисповедание способствовала ассимиляции ижорцев русским населением. Хозяйство ижорцев схоже с хозяйством других этнических общностей региона (русские, водь, ингерманландские финны). Земледелие являлось основным хозяйственным занятием. Ижорцы выращивали зерновые (рожь, овес, ячмень), овощи (репа, капуста), с 19 века картофель; разводили крупный рогатый скот, овец, свиней, кур. Характерен коллективный выпас скота с наемным пастухом. В деревнях на побережье Финского залива было распространено рыболовство, в том числе подледный лов. Широко были распространены отхожие промыслы. Крестьяне-ижорцы уходили на заработки в Петербург или Нарву, где устраивались на фабрики и заводы.
Ижорцы жили в деревнях и в основном были крепостными крестьянами. В 19 веке существовала сельская община с регулярными переделами земли. Основной формой семьи в начале 20 века стала малая семья. Ижорские деревни имели уличную, рядовую или кучевую планировку. Во многих деревнях вместе с ижорцами жили водь, русские или ингерманландские финны. Дома и хозяйственные постройки строили из бревен. На территории Кингисеппского района при строительстве дворов использовали местный камень.
Мужская одежда ижорцев в 19 веке уже не имела этнической специфики и соответствовала одежде живущих рядом этнических общностей. Женская одежда до конца 19 века хранила архаические черты. Женщины носили рубаху «рятсиня», ворот которой скрепляли застежкой-фибулой. Поверх рубахи одевали два несшитых полотнища, которые держались на плечевых лямках. В 19 веке в связи с русским влиянием получили распространение различные типы сарафанов. С начала 20 века в обиход вошли юбки и кофты общеевропейского образца.
Значительную часть рациона питания в 19 веке составлял кислый ржаной хлеб, различные каши (ячменная, ржаная), репа, со второй половины 19 века - картофель. Из овса готовили толокно, были распространены кисели; молочные продукты (простокваша, творог). В праздничные дни готовили пироги, мясные блюда. Наиболее распространенным напитком являлось пиво.
Ижорцы исповедуют православие, которое начало распространяться со времени вхождения в состав Новгородской земли. В 16 веке многие ижорцы оставались язычниками и поклонялись природным объектам (камням и деревьям). В документах того времени отмечено существование жрецов (арбуи). Дохристианские элементы сохранялись в обрядности вплоть до 20 века. У ижорцев записано большое количество произведений эпической поэзии (руны). Ижорские руны использованы финским фольклористом Элиасом Лeннротом (1802-1884) при создании текста «Калевалы» (цикл о Куллерво). Известна была ижорская сказительница Ларин Параске (1833-1904) из деревни Мискула Лемболовского прихода (Всеволожский район). Наряду с эпической поэзией была распространена и обрядовая - свадебные и похоронные причитания.
Самоназвания - ижора, карьяляйн, изури, ижера, ижеряне. В России проживают 327 чел., в основном в Ленинградской области. В 2000 г. постановлением Правительства наделены статусом коренного малочисленного народа.
Ижорцы, выделившиеся на рубеже I–II тыс. из южнокарельских племен (карелы), заняли южную часть Карельского перешейка и земли по берегам рек Невы и Ижоры. Во второй половине ХII в. ижора впервые упоминается в булле папы Александра III, где говорится о язычниках инграх, которые полстолетия спустя уже признавались в Европе сильным и опасным народом. Далее уже в 1220 г. в хронике Генриха Латвийского названы Ижорская земля (Ингариа) и жители ее - ингры (ингарос). В русских летописях 1241 г. упоминается старейшина ижорян Пелгуй (или Пелгусий), который сообщил Александру Невскому о высадке шведов на берегах Финского залива. С 1270 г. ижорские земли вошли в состав Новгородской «волости». Принадлежность к Новгороду определила мощное воздействие на ижорцев славянской культуры. В Скандинавии и Прибалтике часто весь Северо-Запад называли Ингардией (это как бы «Ижория») или Ингерманландией. Последнее название - от ижорских слов «ингерин маа» («ижорская земля») и шведского «ланд» («земля», «провинция»). Когда в 1617 г. Швеция овладела этой территорией, то за ней окончательно закрепилось название «Ингерманландия». После того как Ингрия была возвращена России (1721 г.), большая часть ижорцев вернулись на прежние места обитания, однако часть осталась в Новгородчине, на Оредеже. Какая-то часть ижорцев, оставшихся в Ингрии после Столбовского мира, была все же обращена в лютеранство и постепенно слилась с финским населением. В ХVIII в. Ижорян насчитывалось около 14,5 тыс., а в конце XIX в. - более 20 тыс.
Ижорцы - православные христиане. Еще в XVI в. многие ижорцы прибалтийско-финской подгруппы оставались язычниками и поклонялись природным объектам (камням и деревьям). Дохристианские элементы сохранялись в обрядности вплоть до ХХ в.
Из духовного наследия ижорцев особенно интересны и ценны песни, которые были собраны и записаны в основном в конце прошлого века преимущественно финскими фольклористами.
Ижорский язык финно-угорской ветви уральской семьи. Язык имеет четыре диалекта: сойкинский (на Сойкинском полуострове), нижнелужский, характеризующийся наличием водского субстрата, восточный, или хеваский (в Ломоносовском районе), и оредежский.
В XVIII - начале ХХ в. ижорцы расселялись в пределах современной Ленинградской области (западные районы и южная часть Карельского перешейка) вместе с русскими, ингерманландскими финнами, водью. В настоящее время ижорцы проживают в основном на территории Кингисеппского района Ленинградской области.
Земледелие было основным хозяйственным занятием. Выращивали рожь, овес, ячмень, репу, капусту, с XIX в. - картофель. Разводили крупный рогатый скот, овец, свиней, кур. Характерен коллективный выпас скота с наемным пастухом. Было распространено рыболовство, в том числе подледный лов. Ловили салаку, кильку, корюшку. Были развиты различные отхожие промыслы. Наиболее прибыльным занятием считался извоз. Часто нанимались на различные сельскохозяйственные работы как в помещичьи хозяйства, так и к богатым крестьянам Санкт- Петербургской губернии.
Основу питания в XIX в. Составлял кислый ржаной хлеб, различные каши (ячменная, ржаная), репа, со второй половины XIX в. - картофель. Из овса готовили толокно.
Были широко распространены кисели; молочные продукты (простокваша, творог). В праздничные дни готовили пироги, мясные блюда. Наиболее распространенным напитком было пиво.
08.12.2014 0 9478
В наши дни количество малых народов стремительно сокращается. И понятно почему: трудно малочисленному народу сохранить свою индивидуальность. Тем более что стираются границы даже между государствами. Малые народности вымирают. Один из таких уходящих в прошлое народов- ижорцы.
Давным-давно народ ижора компактно проживал на северо-западе Новгородской земли. Впервые новгородские летописцы упоминают ижорцев в IX столетии, то есть в самом начале русской государственности. И обязаны этим свидетельством ижорцы легендарному Рюрику, который после рождения сына Игоря сделал своей жене Ефанде подарок - город, стоявший на берегу моря, со всем народом ижора в придачу.
Где искать корни?
Правда, многие историки ставят это упоминание ижоры под сомнение: оно встречается в Иоакимовской летописи, самый ранний список которой относится к XVII веку, и которая - единственная - называет по имени жену Рюрика. Историк Татищев, сделавший выписки из этой летописи, считал, что исходный текст датируется XI веком. Зато более достоверное свидетельство (и его не оспаривают) относится к XII веку, и это уже не отечественная летопись, а булла папы римского Александра III к первому епископу Упсалы (как раз тогда началось активное продвижение немецких орденов на восточные земли).
Папа упоминает язычников ингров - под таким именем выступают в западных источниках ижорцы. Земли, где жили ижорцы, были на самой окраине новгородской территории, они периодически переходили из рук в руки. И латинские миссионеры пытались там закрепиться наряду с самими новгородцами. Впрочем, вообразить, что из себя представляли древние ижорцы, несложно. В одной из западных хроник рассказывается о злосчастной судьбе первых епископов, желавших крестить непокорные местные племена. Одного из миссионеров живьем сожгли на костре, другого сначала скальпировали, а потом сварили в кипятке...
Латинская вера плохо приживалась на берегах Балтики и Чудского озера. Новгородцы в этом плане оказались находчивее: они предпочитали не слишком наседать на языческих соседей, но охотно использовали их в военных операциях. Пока ижорские территории входили в зону влияния новгородцев, те их защищали и поддерживали. Как только земли уходили к враждебным рыцарям - начинали безжалостно жечь. Удивительно, что за несколько веков такой национальной политики ижорцы не исчезли с лица земли. Очевидно, были они довольно многочисленным народом.
Русские называли земли, где поселились ижорцы, Ижорской землей, а западные хронисты - Ингардией (Ингрией). Ижорцы говорили на одном из финно-угорских наречий и были родственны соседним финно-угорским племенам - эстам, веси, чуди, еми. Новгородцы в XIII веке активно использовали ижорцев для вылазок против этих племен. Ижорцы ходили с русскими князьями на емь, били эстов, служили сторожевым дозором при Александре Ярославиче Невском.
Согласно летописям, одному из ижорцев князь обязан победой в Невской битве: тогда ижорский дозорный вовремя увидел передвижение шведского флота и сообщил об этом Александру. К тому времени часть ижорцев успела уже принять православие - об этом свидетельствуют сохранившиеся в древних текстах имена. Хотя, как считают ученые, в те времена ижорцы не были самостоятельным народом, они имели теснейшее родство с народом, осевшим вокруг Ладоги и в Карелии, - корелой (карелами).
Говорили они на очень близких диалектах, и языки обособились только к XVI-XVII векам. В составе Новгородской земли ижорская территория находилась до образования сильного Московского царства, которое подмяло к концу XV века все новгородские вольности.
А в начале XVII века земли ижорцев оказались под властью Швеции. И виновно в этом Смутное время, когда северные территории Московского царства перешли к шведам и пребывали под ними вплоть до эпохи Петра Великого. Многие ижорцы предпочли покинуть родные дома и заново обживаться в Московии, некоторые предпочли жить в Швеции. Так же, как многие ингерманландцы, они говорили на новгородских диалектах - такими прочными оказались исторические связи с русскими.
После разгрома шведов в 1721 году ижорцы вместе со своими землями вернулись на бывшую новгородскую территорию. Правда, теперь на Неве был отстроен морской порт Санкт-Петербург, и ижорцы внезапно оказались в Петербургской губернии - к северу и югу от новой столицы они как раз и проживали. Екатерина Великая, которая увлекалась науками, очень заинтересовалась своими подданными, которые за век, проведенный под шведами, умудрились сохранить православие и русский язык.
По ее приказу была организована специальная комиссия, которая занималась жителями Ингерманландии - считала их по головам, записывала местный фольклор, изучала их язык. Весь XIX век ижорцев классифицировали, делили на группы, пытались отнести к разным народам, пока не признали - корелу, живущую под Выборгом, следует считать тоже ижорой. В условиях повышенного внимания численность ижорцев не только не снижалась, а даже стала расти - в середине XIX века их насчитывалось 17 тысяч человек.
Забытые обычаи
Обычаи ижорцев известны благодаря именно этой работе исследователей XIX века. Об ижоре они писали, что это трудолюбивый, хотя хитроватый народ, добродушный по своей природе и легко прощающий обиды. В XIX веке ижорские женщины еще носили длинные холщовые рубахи со сложной богатой вышивкой, перетянутые у самого ворота пряжкой, поверх которых надевались сзади и спереди полотнища ткани, а по всей спине шел «змеиный пояс» -широкая полоса сукна с раковинами, жемчужным шитьем, бисерным плетением.
Этот пояс должен был защищать женщину от всяческого зла. На голове у них всегда был надет широкий платок, который скрывал косы - главное богатство каждой из них. Когда в доме случался траур,женщины прощались со своими волосами - сбривали даже брови. Так же они поступали, и давая обет, -полностью обривали голову и могли начать отращивать косы только после исполнения обещанного. Сборщики фольклора записали, как проходила свадьба у ижорцев. Каждый из новобрачных праздновал ее сначала в родном доме, а потом жених привозил невесту в свой дом, и начинался общий пир.
До конца XIX века у ижоры было немало исполнителей песен-рун, которые имеют много общего с карело-финским эпосом - Калевалой. Эти песни использовались в обрядах ижорцев, их исполняли на праздниках, но имели они еще и древнее магическое значение. Ведь женщины народа ижора славились умением ворожить.
Как, впрочем, и все финно-угорские народы. В древности они показывали чудеса, вынимая из спины мед, беличьи шкурки или серебро. Сегодня, конечно, и магические умения, и обычаи почти забыты. И понятно почему. В самом крупном ижорском селе сегодня живет меньше пятидесяти человек, и почти все из них - уже старики.
Прогресс и деспотия
Ижорцев сгубили незлобивость и стремление сохранить патриархальный мир. Однако прогресс на месте на стоит. Патриархальная Россия к концу XIX века стала промышленной страной. Началась активная разработка земельных богатств, на землях ижорцев стали строить заводы. Один так и назывался -Ижорский завод.
Естественно, что на заводе трудились отнюдь не ижорцы, а заводские рабочие, у которых одна национальность - подневольные. Потом настало время войн и революций. И накануне Второй мировой войны ижорцев осталось меньше 8 тысяч человек. А после войны их насчитывалось чуть больше тысячи. Такое резкое сокращение числа ижорцев было связано как с самой войной (на их земле шли боевые действия), так и с особой нелюбовью советской власти.
В 1930-е годы, когда началась борьба с врагами народа, туда попали и мирные жители западных районов СССР. Наряду с эстонцами, немцами, латышами, литовцами, в лагерях оказались и ижорцы. Но не только война и политика Сталина привели ижорцев к почти полному исчезновению. Близость к огромному мегаполису заставляла жителей уезжать из бесперспективных Кингисеппа и Ломоносова в сытый Ленинград.
Сегодня в Ленинградской области и Санкт-Петербурге живет всего-то около полутора сотен ижорцев. Еще около сотни - по всей территории России. От народа, ускользающего в прошлое, остались только названия - деревни и поселки Ижора Большая Ижора, Малая Ижора, Усть-Ижора, Новая Ижора, речки Ижора и Большая Ижорка, Ижорское озеро, Ижорская возвышенность..
Михаил РОМАШКО